Дождавшись своих двух булок хлеба, я было собрался идти, но она меня окликнула.
Повернувшись, я понял, что забыл на завалинке свою рогатку.
– Как без оружия пойдешь, Митька? – с ухмылкой произнесла она, вертя на пальце кожаное седло рогатки.
– Как-нибудь да пойду, тебе-то что? На худой конец – другую смастрячу.
– Так другую у тебя на улице отберут, – хихикала рыжая, приближаясь ко мне.
– Не отдам.
– Опять побежишь мамке жаловаться?
– И не бегал никогда, – соврал я.
– Держи, заячья ты кровь!
– Что значит заячья? – нахмурил я брови.
– Это значит – быстрый и ловкий, – едко хихикала Василиса, вручая мне орудие.
Я проводил ее силуэт взглядом, пока он не скрылся за поворотом.
Хлебная корка источала такой аромат, что в животе начало урчать. Грызть хлеб на улице было стыдно – уже не маленький. Быстрым шагом, направляясь к дому, я уже представлял, как натираю ее свежей чесночиной, но, завидев открытую воротину водокачки, не смог пройти мимо.
Гера не любил гостей и всякий раз искал разные причины, чтобы не пускать к себе в рабочее жилище никого, но мне было жутко интересно, как там все устроено. На ходу придумав предлог, я подошел ближе.
Послышались голоса. Один из них я узнал сразу – хриплый, будто простывший, и родной принадлежал хозяину жилища, второй же мне был незнаком.
Подойдя ближе, я смог различить слова и понять, о чем толковали.
– Ты, Филипповна, зла на меня не держи, в хату, как ты наказывала я селиться не стану – мне и тут будь здоров дел хватает.
– Бог с ней, с хатой, Герман, – отвечал ему женский голос. – Ты, главное, не забудь за Алешкой приглядывать. У него ведь больше нет никого.
– За малым присмотрю, будь спокойна, голодным не останется, не пропадет. Но и папкой ему стать мне не в пору – у самого уже песок из сапог просится.
Голоса умолкли. Я ступил за порог. Внутри пахло сыростью, копченым салом и заваркой. Было темно и прохладно. Над верстаком, склонившись, висела икона Николая Чудотворца, а дальше были развешены рыбацкие сети.
На верстаке тусклым огнем горел керосиновый примус, света которого хватало в обе стороны лишь на пару локтей взрослого человека. Но и того хватило, чтобы я смог различить березовый табачный кисет, какие-то книги, которые скорее всего шли на растопку, потому как Гера был неграмотным. Еще я разглядел давно потерявший свой блеск от постоянной копоти средних размеров самовар.
Посередине комнаты стоял металлический чан, высотой до потолка, увешанный всякими вентилями, приборами, и большими гайками на каждом стальном поясе, которых было не меньше четырех по всей высоте. Аккуратно переступая через разбросанный инструмент, я продвигался вглубь комнаты, но Геры по-прежнему не было видно. Крупная капля, слетевшая с потолка угодила на темя, заставив меня вздрогнуть.
– Гера? – СКАЧАТЬ