В это время Ева, закончившая наполнять фляги свежей водой, слегка нахмурилась и спросила: – Подожди, найденыш, ты сказала, что нашла нашу древесную хижину посреди ночи… Но как же тебе удалось уцелеть в тумане? Как ты вообще умудрилась не потерять рассудок?
Туман? И что?… О чем это она? Он у них тут какой-то особенный что ли, с дурманом?
Я прикусила щеку, не в силах ответить.
Девушка обменялась недоумённым взглядом с Али, после чего осторожно заговорила: – Не хочешь говорить нам, откуда ты взялась, – пожалуйста. Но ты ведь должна знать о существовании полуночной мглы?… Мы в ИСЕ называем эту белую дымку, которая спускается с вершин гор каждую полночь, – Ангельской пылью. Может, другие и кличат ее по иному. Но, быть такого не может, чтобы ты слышала об этом впервые!
Я стоически молчала, играя пальцами в ручье.
Али добавил: – Ни одному еще не удавалось продержаться в Ангельской пыли целую ночь. Обычно мы, скалолазы, находим тех, кто "я теперь сам по себе", мертвыми в течение нескольких дней – с проткнутыми горлами и разбитыми головами на дне расщелин. Этот белый туман доводит людей до безумия всего за несколько часов, приводит к полной потере контакта с реальностью, сильным галлюцинациям, паранойе, агрессии или страху… Смерть кажется им легким спасением.
Но я провела в этом тумане целую ночь, и у меня не было никаких галлюцинаций. Видимо, домик на дереве находился достаточно высоко над этой… Ангельской мглой.
Холодная вода источника была достаточно прозрачной, чтобы послужить мне зеркалом, и я поймала взгляд на отражении своего лица – измученного и осунувшегося.
И вдруг я осознала холодящий душу парадокс. Галлюциногенная дымка, должно быть, действует только на здравомыслящие, логичные умы, доводя их до безумия. А мой разум – ну, он был каким угодно, только не "нормальным". Не исключено, что мой своеобразный мозг спас мне жизнь прошлой ночью.
Естественно, я не стану рассказывать им о своих догадках.
Мерный голос Али, опытного скалолаза, направлял мои шаги во время трудного спуска по отвесным склонам. Пот струйками стекал по моей шее, и я, запыхавшись, кое-как выдавила: – Могу ли я попасть в секцию скалолазов, как вы?
Ева звонко расхохоталась, протянув руку, чтобы поддержать меня.
– Альпинист! Ты? – повторила она, явно позабавленная моим наивным предложением. – Твои две руки выглядят куда слабее, чем одна рука нашего самого слабого скалолаза. Извини! – ее зычный смех эхом отразился от скал, пошатнув мою концентрацию и уверенность.
– Что же мне делать? Может, подскажешь, в какую секцию лучше податься? – спросила я, впервые нахмурившись.
Али ненадолго задумался, а потом предложил: – Скажем, новый картограф? Ты читаешь СКАЧАТЬ