Так и оказалось.
Он перехватил ее на широкой театральной лестнице, по которой она в рассеянной задумчивости спускалась к выходу – без провожатых, с дипломом подмышкой. Увидев его, послушница смутилась и покраснела, как это умела делать только она одна.
– И вы здесь? – поразилась, будто какому-то неприятному открытию, она.
– Поздравляю, сестрица… Голубушка моя…
– Не говорите так, не надо… Спасибо за поздравления. И до свидания… Меня ждут… там…
Она неопределенно взмахнула рукой.
– Ну, в общем, я пошла.
– Нет, это я пошл! – неловко скаламбурил он, но она так внимательно и строго посмотрела на него, что продолжать в том же духе ему расхотелось.
– Не надо меня преследовать… Провожать… Ступайте с Богом.
Мимо кто-то прошмыгнул. Потом дружно протопала целая компания, очевидно, потерявшая месторасположение буфета, за ней потянулись какие-то неприкаянные, не совсем трезвые индивидуумы.
Послушницы уже и след простыл, а он все стоял на ступенях лестницы, рассеянно глядя перед собой и продолжая бессмысленно улыбаться – его мимика не успевала за стремительной сменой событий.
«Никто тебя не ждет, кроме твоего одиночества в пустой келье», – с досадой то ли на нее, то ли на себя, то ли на весь мир подумал он. Ни на сестрицу, ни на голубушку – ключевые слова, взятые из блога, она никак не отреагировала. Это могло означать все что угодно и не значить ровным счетом ничего.
Как сомнамбула, он прошествовал в туалет, в котором не было ничего от его принадлежности к миру театрального искусства, но присутствовала надпись, сделанная на сливном бачке карандашом: «Не бросайте бычки в унитаз, ведется видеонаблюдение». Потом долго шумел водой в умывальнике, придирчиво разглядывая себя в зеркале, из которого на него пялился усталый, с капитулировавшими в пепел висками, слегка потасканный незнакомец неопределенной масти, с лицом, чуть тронутым признаками одутловатости. Он присмотрелся повнимательнее. Да, со следами былой одухотворенности и нынешней отчетливо выраженной бытовой запущенности. В полуразмытых чертах…
– Hamlet, мать твою…
Выходя из туалетной комнаты, он машинально посмотрел на свои брюки (синдром расстегнутой ширинки) и чуть не столкнулся с Дарьей Денисовой, внимательно проследившей за его взглядом. Приязненно и несколько заполошно, с каким-то торопливым полупоклоном поздоровался с ней. Она равнодушно скользнула по его лицу, с прохладцей произнесла дежурное «здравствуйте» и пошла дальше.
В последнее время женщины – именно женщины, а не существа женского пола, перестали на него западать по-настоящему. Хотя и продолжали обращать внимание. Дальше флирта и мелких любовных интрижек дело не шло. Что в нем не так? Или что-то не так в женщинах, которых он выбирал?
Он СКАЧАТЬ