Цирк в пространстве культуры. Ольга Буренина-Петрова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дороги; он заметно перегибался все ниже и ниже и начинал скользить на спине.

      – Довольно! Довольно! Не надо! – настойчиво прокричало несколько голосов.

      Мальчик продолжал скользить на спине и тихо-тихо спускался вниз головою…

      Внезапно что-то сверкнуло и завертелось, сверкая в воздухе; в ту же секунду послышался глухой звук чего-то упавшего на арену[26].

      Александр Куприн в рассказе «Allez!» поднимает тему неизбежности гибели циркового артиста, показывая, что ежедневная игра циркача со смертью в конце концов также может закончиться актом отказа от равновесия, добровольного принятия неподвижности:

      Пальцы Норы похолодели, и сердце перестало биться от минутного ужаса… Тогда, закрыв глаза и глубоко переведя дыхание, она подняла руки над головой и, поборов привычным усилием свою слабость, крикнула, точно в цирке:

      – Allez!..[27]

      Для Владислава Ходасевича, посвятившего акробату одноименное стихотворение, теряющий равновесие герой являет собой трагическую автохарактеристику поэта:

      От крыши до крыши протянут канат.

      Легко и спокойно идет акробат.

      В руках его – палка, он весь  – как весы,

      А зрители снизу задрали носы.

      Толкаются, шепчут: («Сейчас упадет!») –

      И каждый чего-то взволнованно ждет.

      Направо – старушка глядит из окна,

      Налево – гуляка с бокалом вина.

      Но небо прозрачно, и прочен канат.

      Легко и спокойно идет акробат.

      А если, сорвавшись, фигляр упадет

      И, охнув, закрестится лживый народ, –

      Поэт, проходи с безучастным лицом:

      Ты сам не таким ли живешь ремеслом?[28]

      Представление – это аллегорический эквивалент поэтического творчества, которое может оборваться подобно тому, как может в любую секунду упасть оступившийся акробат.

      Глава 1. Ludi Circenses

      1.1. Цирк – культура на колесах

      В «Трактате о номадологии» Жиль Делез и Феликс Гваттари, задавшись целью отыскать сообщество, противостоящее государственности, находят таковое в племенах кочевников[29]. Государство, принуждающее человека к оседлости, представляет собой, согласно Делезу и Гваттари, главное зло для свободной личности. Чтобы высвободиться от сковывающего порядка государственности, кочевники противопоставляют ему свое неповиновение, именуемое философами «машиной войны». Делез и Гваттари иллюстрируют различие между «военной машиной» и механизмом государства с помощью игры в шахматы и игры го. Шахматные фигуры обладают неизменными свойствами: слон в игре всегда остается слоном, а конь – конем. Фишки го, напротив, выступая в качестве анонимного СКАЧАТЬ