Жизнь Артура Шопенгауэра. Уильям Уоллес

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ справедливостью судьбы, которая бессознательно управляет движением вещей. Он воображает, что вспоминает жизнь в более великом состоянии и с более свободными высказываниями, которую он прожил давным-давно, и с тоской возвращается к небесам, с которых он упал. В некоторых случаях, когда протестантизм кажется вершиной рационализма, романтизм, охваченный религиозным пылом, бросается за убежищем и спасением в лоно католицизма, который он воображает в той же мере, что и находит. Но не меньше он может искать вечные холмы в религиях далекого Востока или в пантеистических поглощениях. Он устал от того сияния искусственного света, которое распространили цивилизация, наука и разум, и хотел бы снова насладиться таинством ночи, когда сердце, кажется, простирается в безграничное пространство, и в темноте можно найти намек и симптом присутствия, которое делает мир менее одиноким и ограниченным.

      В Гамбурге Шопенгауэр полностью подвластен подобным настроениям, а поскольку настроение у него мрачное, то и воображение расстроено. Жизнь кажется ему внутренним противоречием – даже шуткой, хотя и горькой. Контраст между дерзкими надеждами, стремлением к абсолютному и полному удовлетворению и жалкими свершениями, плодами, испорченными чувством обмана; вечными небесными стремлениями, которые, слабо порхая у райских врат, опускаются вниз, чтобы найти воплощение даже в грязи и пепле, – борьба между идеалом и реальностью, беспокойные желания, которые не могут успокоиться ни в одной из подлунных областей, – вот повторяющиеся тона, которые доминируют в его мыслях. В дифирамбических стихах он жаждет «взлететь к трону вечного», «покорить бедную и пустую жизнь, которая не может удовлетворить ни одного желания из наших бесконечных стремлений; забыть ничтожный прах, на который мы были брошены»; и, освободившись в жизни сверхъестественной, «в телах видеть и любить только духи». Только музыка давала ему тогда, как и в последние годы жизни, некоторые утешения. «Пульс божественной музыки, – пишет он, – не переставал биться сквозь века варварства; и в ней нам оставлен прямой отзвук вечного, понятный всем способностям и возвышающийся даже над добродетелью и пороком».

      Его мать, озадаченная унынием мальчика и его яростной неприязнью к ежедневникам и бухгалтерским книгам, посоветовалась со своим другом Ферноу, не слишком ли поздно ее сыну начинать подготовку к научной карьере. Ферноу, который сам прошел через подобный опыт смены призвания, ответил, что при наличии упорства и таланта у ученика восемнадцатилетний возраст не является непреодолимым препятствием для знакомства с классическими языками, которое является предварительным условием для всех более высоких достижений. На самом деле, добавил он, возраст ученика, если его интеллектуальные способности были развиты иначе и если его рвение к знаниям искренне и непоколебимо, только подготовит его к более СКАЧАТЬ