Когда я оторвалась от экрана, преподаватель смотрел на меня в упор каким-то странным изучающим взглядом.
– Вы готовы выходить?
– Да, конечно, извините, – ещё одна порция неловкости и краски на щеках.
Пока я воевала с ремнём безопасности, историк обошел машину, открыл дверь и подал руку. Я опешила. Он приподнял бровь – ну это уже слишком! Я придала лицу надменное выражение и, не касаясь предложенной руки, начала вылезать из авто. Но не учла одного нюанса – под моей ногой оказался не ровный асфальт, а тротуар. Нога угодила в щель, я потеряла равновесие и рухнула с грацией картошки.
– Вам помочь? – он даже не скрывал ухмылку.
– Спасибо, обойдусь – я пыталась казаться невозмутимой, а сама думала “Господи, какой позор!”
– Это всё я виноват, неудачно припарковался, вот и хотел помочь – наверное, он пытался смягчить неловкость, но было поздно. Я захлопнула дверь и пулей полетела к подъездной двери, совершенно забыв сказать спасибо. Мало того что неуклюжая, так ещё и невоспитанная. Блестяще!
Чай с мелиссой
Вера Аркадьевна заметила, что я вернулась не в духе, но виду не подала. Она приютила меня три года назад, после смерти мамы, и вмешивалась в мою жизнь только в случае крайней необходимости.
– Проходи, я уже заварила чай, – вечерний чай был чем-то вроде традиции. Первое время я смеялась над над этим англиканством, а потом разглядела в Вере Аркадьевне неплохого рассказчика. Так вечерний чай из обмена любезностями превратился в беседы о былых подвигах и приключениях.
После моего приезда изящные фарфоровые чашки, которые долгие десятилетия стояли в серванте, стали атрибутами повседневности. Каждый день тетя доставала новую чайную пару – то переливающиеся кремовые розы, то простенькие колокольчики, то изящные ландыши украшали кофейный столик возле двух мягких кресел.
После того что произошло говорить совершенно не хотелось. Как замечательно, что Вера Аркадьевна этого не требовала. Я уже раз пятнадцать слышала историю о театральных гастролях в Риге, но умело делала вид, что мне интересно. Каждый раз в истории всплывали новые подробности. А ты помнишь, какого цвета были глаза у того дирижёра? А платье сохранилось? А по какой именно улице вы гуляли? Подобные вопросы приводили Веру Аркадьевну в детский восторг и заставляли продолжать рассказ. Обычно я слушала с удовольствием, но сегодня то и дело поглядывала на часы. Стрелка ползла мучительно медленно, но наконец встала напротив цифры шесть.
– Ох, как приятно с тобой поболтать, но мне пора на променад – каждый будний день в шесть часов вечера Вера Аркадьевна красила губы алой помадой и шла гулять на набережную. Я вздохнула с облегчением и принялась убирать посуду.
Закрыв СКАЧАТЬ