Мой кофе давно уже был допит, а к своему – принесённому официанткой как раз незадолго до того, как я подсунула ему бумаги, – он так и не притронулся. Знала бы, что так получится, подождала бы пока не опустошит свою чашку до самого донышка.
В какой-то момент у меня даже сложилось ощущение, что он намеренно тянет время, не желая озвучивать мне свой вердикт. И чем дольше он молчал, тем призрачнее становилась моя и так-то эфемерная с самого начала надежда.
Время для меня будто остановилось. Вот странно: кафе по-прежнему полнилось всевозможными спектрами звуков – гомонило, разражалось взрывами смеха и детским визгом, бренчало посудой и звоном колокольчика на входе, скрежетало звуком то и дело отодвигаемых стульев, но всё это шло лишь фоном. Я же всё глубже и безнадёжнее увязала в тягостной зависшей между мной и Киром тишине. И казалось вырваться из неё уже никогда не достанет сил. У меня уж точно.
В горле пересохло до такой степени, что, наверное, даже преодолей я свой страх и решись заговорить первой, мне всё равно не удалось бы вытолкнуть из себя ничего кроме хрипа.
Поэтому, когда Кир, наконец, сам нарушил молчание, я готова была вознести хвалу небесам вне зависимости от того, что услышу: за одно только то, что он прервал эту мучительную пытку тишиной и вот-вот – уже реально не важно с каким для меня исходом! – прервёт пытку неизвестностью.
– Эта знакомая – близкий тебе человек? – буквально впившись в меня взглядом, спросил он.
Ну, кажется, вопрос уже намекает, что ничего оптимистичного за ним не последует. Или это во мне уже говорит паранойя? Может я просто слишком себя накрутила?
Так или иначе, а хватило меня только на кивок головой. Но друга такой ответ по какой-то причине не устроил, и он въедливо уточнил:
– Насколько близкий?
– Очень близкий, – бесстрастно, насколько это вообще возможно в подобной ситуации, сообщила я. – Кир, не томи, а? Говори как есть.
– Ну, понимаешь, тут однозначно сложно что-нибудь сказать, да и я – не господь бог, чтобы определять, кому сколько отмерено, – не внял моей просьбе друг. – Очень многое зависит от самого пациента…
– Кир, – я глянулана него укоризненно, – давай без этих вот хождений вокруг да около. Я задала тебе вполне конкретный вопрос: если смотреть чисто по анализам и вывести из уравнения всякие “а вдруг”, “чего только в жизни не случается” и прочие чисто теоретические допущения, то сколько вот с этими вот данными человек способен прожить?
– Ну, если тебя чисто по анализам интересует, то – месяц, небольше, – видимо, моё лицо всё-таки изменилось, потому что он тут же поспешил добавить: – Или два, если повезёт.
– Ты сейчас типа торгуешься, я не пойму?
Честнее этот вопрос было СКАЧАТЬ