Семь лет до декабря. Белые кресты Петербурга. Мила Сович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Потоцкой ты сущий мальчишка! Когда юным подпоручиком месил дороги в Шведском походе и трясся при мысли о первом настоящем деле, эта женщина уже была в тайной службе Потемкина! Но годы идут, и вот она обивает пороги сильных, чтобы не кончить жизнь в бедности.

      Крест остался холодным, но прикосновение он почувствовал сам, одновременно с кружевом митенки под губами. Сдавил слегка в ладони хрупкие пальцы, коснулся галстука над орденским амулетом – масонский знак, обозначить, кто он и что. Графиня фыркнула, будто именно этого от него и ждала. Грубо работает старая ведьма, да и непонятно, зачем, собственно, если она о нем знает.

      О чем она просит? Ах, да, представляет свою младшую – Ольгу.

      Он поднял глаза, увидел – и замер.

      Как во сне спрашивал чаю для дам (вот скотина Хмельницкий!), подвигал кресла, устраивал, поддерживал разговор. Отвечал наобум, но графиня Софья Константиновна мило не замечала промахов, острила с привычной великосветской ловкостью и стреляла живым черным взором.

      Ольга сидела и тихо разглаживала на колене кончики модной турецкой шали. Она была похожа на мать – и совсем не похожа. Ласковый взгляд и полуулыбка, темные, с русым отливом кудри уложены кольцами на висках, со шляпки на затылке свесились кончики перьев, гладят округлые плечи. Невеста Киселева будет лишь немногим постарше. И эти девочки лишатся законного отцовского наследства за прегрешения матери?

      Не поднимая глаз, Ольга испросила разрешения рассмотреть кабинет и встала, оправляя оборки на юбке. Прошла совсем близко. Повеяло жасмином и сандалом – восточными духами, напомнившими давно забытую любовь в Букуреште.

      – Чем я могу помочь вам, сударыни? – спросил Милорадович прямо.

      «Молодец», – одними губами сказала Ольге старая графиня, пока генерал-губернатор склонялся над поданной стопкой бумаг.

      ***

      В сыром подвале под низкими каменными сводами стояло невыносимое зловоние. Волоковые оконца скорее добавляли сквозняков, чем проветривали помещения пересыльной тюрьмы при Управе благочиния. Федор Глинка измучился в первые же пять минут и теперь боролся с подступающей мучительной тошнотой. Обер-полицмейстер Петербурга, пожилой франт Горголи, невозмутимо помалкивал и прижимал к носу надушенный платок. Генерал-губернатор лица не закрывал, лишь теребил нервно галстук, проходя среди нечистот и полустертых охранных заклинаний. Трое английских квакеров, первыми осмотревшие тюрьмы с дозволения императора, в негодовании указывали высокой комиссии на обветшалые потолки, наскоро подпертые столбами, не мытый, кажется, со строительства здания пол и осклизлые корки плесневелого хлеба.

      Надзиратель бубнил монотонно, перечислял имена и вины заключенных.

      – От рождения года семьдесят два, в заключении уже двадцать два года, отправляется на жительство в Олонецкую губернию.

      Старик с угрюмым равнодушием склонился перед высоким начальством.

      – Кого СКАЧАТЬ