«Не живи»: как переписать сценарий жизни за 5 шагов. Реальная история. Светлана Трошина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ себя с обоими родителями, поэтому для него любой их конфликт превращается в сильнейший внутренний конфликт. С этим очень сложно жить. Когда ребенок становится свидетелем насилия, его личность раскалывается: чем больше таких ситуаций, тем сильнее внутренняя раздробленность и тем хуже отношение ребенка к себе. Бессознательно он до последнего будет защищать маму и папу, все равно любить обоих. А знаете, кого он будет ненавидеть все сильнее? Себя. Защитные механизмы психики запрещают ребенку ненавидеть родителей, поэтому он перенаправляет злость на себя.

      Согласно исследованию из Journal of Consulting and Clinical Psychology, травма свидетеля для ребенка имеет почти такие же последствия как физическое насилие в его адрес. Главное из них – проблемы с социализацией и адаптацией (https://www.researchgate.net/publication/10801609_Child_Witnesses_to_

      Domestic_Violence_A_Meta-Analytic_Review).

      Отец часто говорил, что я – его любимая дочь. Хорошо, что я решила не брать за норму его понимание любви, а стала искать свое. Как мне кажется, если ты любишь человека, то не будешь терроризировать его. Сделаешь все для того, чтобы твой ребенок чувствовал себя в безопасности, а не станешь главным монстром в его ночных кошмарах.

      Это, кстати, не просто красноречивое выражение. К сожалению, долгие годы во снах ко мне приходил не зайчик с гостинцами, а пьяный отец. Меня преследовали ночные кошмары. В университете на одной из лекций по клинической психологии я узнала, что такие сны называются флешбэками и относятся к проявлениям посттравматического стрессового расстройства.

      Флешбэки – это яркие неожиданные воспоминания наяву или, как в моем случае, повторяющиеся сны, которые с точностью до детали воспроизводят то, что ты видел в жизни. То, что травмировало тебя. Я видела дебоши пьяного отца, проживала их снова и снова. Хлопки дверью, от которых вздрагиваешь всем телом. Нечеловеческие вопли, которые порождают страх: «А вдруг в следующую минуту он схватится за нож?». Я не знаю, могло это случиться на самом деле или нет, но детскому мозгу казалось именно так. Кроме этого, я боялась, что с отцом что-то случится. Этот страх был более чем обоснован: будучи в невменяемом состоянии, отец много раз получал травмы из-за падений, «избиения» кулаками печи или по другим причинам.

      Эти детские воспоминания приходили ко мне во снах во взрослой жизни. Сейчас их нет – ушли после психотерапии, причем специально над кошмарами мы с психологом не работали. Видимо, это последствие растворилось само, когда была устранена главная причина – подавленный страх и травма.

      Вернемся в детство. Иногда мать уезжала к бабушке на несколько дней в другой район, а я оставалась наедине с монстром. Это были более тихие запои – как я уже отметила, ко мне отец не проявлял открытой агрессии, почти вся его злоба была адресована матери. Но в дни, когда мы оставались вдвоем, он тоже бил посуду, хлопал дверями, не давал спать и орал вещи, которые я не хочу называть. Если коротко и литературно, то суть такая: «Ненавижу твою мать и всю ее СКАЧАТЬ