Там ворковала стайка серых голубей, птицы теснились там, словно что-то обсуждали. На выложенной плиткой улице за стеной звонко зацокали копыта, показались на конях немецкие солдаты. Над стеной я видела их высокие круглые шляпы с перьями. Сердце беспокойно забилось, я догадалась, что эти прихвостни заморских дьяволов прибыли к нам по поводу моего отца. Сяоцзя уже наточил ножи, разложил рабочие инструменты. Взяв ясеневый шест, он вытащил из хлева черную свинью. Крюк на конце шеста впился в нижнюю челюсть зверя. Свинья пронзительно взвизгнула, и щетина на загривке встала дыбом. Подогнув задние ноги, она изо всех сил ногами и задом упиралась в землю, глаза налились кровью. Но кто сможет противостоять нечеловеческой силище нашего Сяоцзя? Только гляньте, как он напрягает поясницу, используя силу рук и ножищ, каждая из которых что твоя мотыга, оставляя с каждым шагом отпечаток в земле на три цуня[29] глубиной, тащит, как плуг на пашне, черную свинью, а та оставляет копытцами две свежие борозды. Не успела оглянуться, а наш Сяоцзя уже подтащил черную свинью к верстаку. Держа одной рукой шест, другой – свинью за гузно, он с гиканьем выпрямляется, и большая жирная свинья весом двести цзиней[30] бухается на верстак. Свинья уже не понимает, где она, уже забыла, что нужно вырываться, она может лишь разевать пасть и испускать предсмертные вопли да сучить ногами. Сяоцзя опускает впившийся в свинью крюк, отбрасывает его в сторону, попутно хватает из таза для крови остро наточенный сверкающий нож – и раз! Как бы между делом, мимоходом, как протыкают соевый творог, вонзает этот нож свинье в грудь, и еще раз с силой загоняет его по самую рукоятку. Пронзительное верещание вдруг стихает, остается лишь невнятное повизгивание. Очень скоро прекращается и оно, свинья лишь подергивается, подрагивают ноги и шкура, подрагивает даже щетина. Сяоцзя вытаскивает длинный нож, поворачивает тушу так, чтобы ножевая рана приходилась напротив таза для сбора крови. Посверкивающая, похожая на красный шелк горячая кровь фонтаном бьет в таз.
У нашей семьи большой, в половину му[31], участок с загоном для собак, свинарником, посадками роз и пионов. Устроены шесты для развески мяса, стоят чаны и кувшины с вином, во дворе построена кухня под открытым небом, повсюду разносится запах крови. С жужжанием роятся пьющие ее зеленоглазые мухи. Носики их не подводят.
В ворота вошли двое курьеров из управы – мягкие молодцеватые красные шапочки, черные мундиры, широкие черные кушаки, на ногах сапоги с выступающим впереди швом на голенище и эластичной подошвой, мечи на поясе. Я узнала их: это были стражники из конной стражи. Бегали они быстрее зайцев. Только имен их я не знала. Из-за того, что мой родной отец сидел в тюрьме и на душе было пусто, я лишь слегка улыбнулась им. Обычно я и глазом не вела в сторону таких потрохов ослиных, от которых простому люду один вред. Они вежливо кивнули мне, еле выдавив из себя нечто вроде косой улыбки. Улыбки покинули их лица столь же внезапно. Вынув из-за пазухи черную полоску
СКАЧАТЬ
