Приют гнева и снов. Карен Коулс

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отрицательно трясет головой.

      – Нет, – вздыхает она. – Не у таковских, как эта.

      – Вы знаете имя ее нанимателя? – спрашивает Диамант будто бы невзначай, но его ручка уже занесена над блокнотом.

      Подбородок скрещивает руки на груди.

      – А вы лучше спросите доктора Уомака. Это он привез ее сюда.

      – Ах вот как! – восклицает Диамант.

      Глава 4

      Мои сеансы гипноза проходят по вторникам, если только не «вмешиваются непредвиденные обстоятельства». Может, они и правда избавят меня от кошмаров, изгонят из моей памяти того человека с болота. Правда, я в этом сомневаюсь.

      С каждым днем я чувствую себя все менее вялой. Тошнота тоже отступает, и именно поэтому комната теперь еще больше напоминает мне тюремную камеру. Будь я свободна, как бы я радовалась этому просветлению, но здесь оно делает мою жизнь невыносимой. Раньше мне давали нужную дозу лекарств, чтобы поддерживать тошнотворно-сонное состояние, чтобы я оставалась слишком уставшей и не могла причинить им неприятностей, чтобы мной было легко управлять. Когда постоянно чувствуешь, что тебя вот-вот вырвет, стараешься двигаться как можно меньше, чтобы удержать в себе завтрак, обед, ужин. Но как ни странно, это облегчало мою жизнь в этом месте, делало заключение более сносным.

      Вот если бы моя комната напоминала кабинет Диаманта! Как же чудесно должно быть иметь все эти шкафчики и вещицы, сокровища, которые можно созерцать и перебирать, – вместо голых стен и пустоты в руках. Ничего, ничего, кроме пустоты.

      Кто-то бьет в колокол – бом-бом-бом, и часы не смолкают, вечно тикают. Я шагаю по комнате им в такт, мои шаги отмеряют ритм. Тик-так. Тик-так, и так день за днем.

      Кто-то принимается петь пронзительно-дрожащим голосом. Это не у больных, а с другой стороны.

      – Птичка-певунья в золотой клетке[2], – заливается она. – Услада – глядеть на нее. Почудиться может, счастливо живет… ла-ла-ла…

      Это пианино? Я стараюсь не дышать. Да, пианино, и кто-то играет на нем из рук вон плохо. То есть у нее в комнате есть пианино?

      – Ла-ла-ла-ла-ла… – Певица делает глубокий вдох перед тем, как выдать очередную трель.

      – Замолчи! – кричу я. Должно быть, ее тоже перевели в отдельную комнату, как и меня. В отдельную комнату с пианино.

      – Ее красота ушла с молотка, – дребезжит она, – за златом набитый кошель…

      До высокой ноты ей точно не дотянуться.

      – Замолчи! – Я стучу ей в стену. – Ты даже слов не знаешь!

      – Птичка-певунья в золотой клетке…

      – Хватит! – Продолжаю молотить кулаками по стене, но пение продолжается как ни в чем не бывало. Чтобы хоть немного ее заглушить, начинаю петь «Апельсины и лимоны»[3]. Я стараюсь петь как можно громче и на последних строках уже перехожу на крик.

      – Со свечкой в кровать я тебя провожу. Острым мечом я должок твой взыщу…

      Какое-то время тишину не нарушает ничто, а потом начинаются рыдания. Да она окончательно спятила…

СКАЧАТЬ