Одиночество вещей. Слепой трамвай. Том 1.. Юрий Козлов

Чтение книги онлайн.

      Он уже не ждал Катиного ответа о гороскопах, а казнил себя, что задал глупый, какой не преминул бы задать и Фомин, вопрос.

      – Собственно, не то чтобы меня это сильно волнует, – взялся углублять и расширять ненужную тему Леон. – Просто я думаю о родителях. Они ничем другим не могут заниматься.

      Они шли с Катей по набережной Москвы-реки. Вода внизу была как протертое стекло. Поросшие шевелящимся мхом камни, гнутые, проржавевшие остовы, бутылки, выломанные и сброшенные секции чугунной ограды находились под прозрачнейшим этим стеклом. Словно в воду не сливали ядовитые отходы сотни дымящих трубами предприятий по обоим берегам. Может быть, подумал Леон, количество загрязнений наконец перешло в качество? Отсюда спокойствие и чистота? Спокойствие и чистота лица покойника, чьи черты временно разглаживаются из-за разложения тканей. По реке в пенных усах летел катер, опять-таки запредельно белый и чистый, как будто внутри сидели ангелы. «А у меня ботиночки того…» – Леон почувствовал себя странно живым на празднике чистой смерти.

      – Мама сделала гороскоп, – вздохнула Катя. – Но они не хотят оглашать по телевизору. Кстати, я тоже сделала, у меня получился не такой, как у нее. Ты какой хочешь?

      – Твой, – не раздумывая, ответил Леон. – Конечно же, твой. Только пошел он к черту, этот марксизм-ленинизм!

      – Почему? – пожала плечами Катя. – Это жизнь. Я тоже подумала о маме. Она тоже ничем другим не может наниматься.

      – Когда она была дворником, – возразил Леон, – во дворе был порядок.

      – Когда твои родители станут дворниками, – спросила Катя, – порядка, думаешь, будет меньше?

      – Увидим, – пробормотал Леон, – недолго ждать.

      – В сущности, моя мать и твои родители занимаются одним делом. Только время ваших гороскопов прошло. Наших пришло. Это естественно. Потом все может поменяться.

      Леон смотрел на Катю. Ее образ ускользал от него. То она казалась невзрачной, недоразвитой девчонкой, типичной дворничихиной дочерью, мимо которой хотелось плюнуть и пройти. То – симпатичной, как надо развитой девчонкой, мимо которой не хотелось проходить мимо. Похожие (только куда более вульгарные девчонки) выходили вечерами гулять во двор, прокуренно смеялись с качелей. Леона влекло к ним, как привязанного к мачте Одиссея к сиренам. Но качельные, хрипло матерящиеся сирены вряд ли бы стали разговаривать с Леоном, их интересовали парни постарше. А случалось, что-то вневозрастное, вневременное, сущностное проглядывало в Кате: в сухом блеске глаз, скрипучем смехе, презрительном (так смотрит высший на низших) взгляде, некой сверхъестественной, как будто весь мир был грязью, брезгливости, которую Катя совершенно не стремилась скрывать от других.

      Леон догадывался, что это нехорошо. Что если это и не зло в чистом виде, то уж никак не добро. Но не знал, как быть, так как лично ему Катя Хабло не делала ничего плохого, только СКАЧАТЬ