Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6. Александр Атрошенко
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6 - Александр Атрошенко страница 22
Люди и лошади «Великой армии» все больше и больше страдали от голода. Наполеоновский расчет на напечатанные поддельные ассигнации не оправдался. В России была недоразвитость капитализации, преобладания натурального хозяйства, где все закупки в основном происходили на ярмарках в определенные дни в году. Поэтому, когда французы шли покупать продовольствие у крестьян, те, понимая, что они умрут с голоду без этого продовольствия, прятали всё или встречали их с вилами в руках… Кроме голода на французскую армию обрушилась природа. «Ежедневно гибнут тысячи лошадей»116 – отметил в конце октября капитан Франсуа. В первую же морозную ночь под Вязьмой их пало до 3 тыс. Массовый падеж лошадей, среди которых «ни одна не была подкована так, как этого требовали условия русскаго климата»117, стал бичом армии. Кавалерия превращалась в пехоту. Из-за недостатка лошадей приходилось бросать пушки. Так и артиллерия превратилась в пехоту. Все терзались муками голода. Впоследствии французы вспоминали о своих товарищах: «Они накидывались на павшую лошадь и, как голодные псы, вырывали друг у друга куски»118. Русские очевидцы засвидетельствовали еще до Смоленска поедание французами трупов своих же товарищей. «Вчерась нашли в лесу двух, которые жарят и едят третьего своего товарища»119 – писал Кутузов жене 28 октября. Француз А.-Ж. Бургонь допускал в то время среди солдат «Великой армии» каннибальство: «Я тоже, еслиб не нашел конины, поневоле стал бы есть человеческое мясо – надо самому испытать терзания голода, чтобы войти в наше положение; а не нашлось бы человека, мы готовы были съесть хоть самого черта, будь он зажарен»120. После Вязьмы к ужасу голода прибавились для французов ужасы морозов. В ночь после боя под Вязьмой ударил первый по-настоящему зимний мороз – сразу —180 С. По записям французов, 25 октября на их пути было —220 С, 28-го —120 С, а 1 ноября —230 С мороза. Зима 1812 г. оказалась, как доказал академик М. А. Рыкачев, необычайно холодной.
От Вязьмы Кутузов с главными силами «предпринял диагональный марш» через Ельню и Красный «с тем, чтобы пресечь путь если не всей неприятельской армии, то хотя сильному ее ариергарду»121, – из рапорта Кутузова Александру I от 6-го ноября. Тем временем, партизаны и казаки, а также наиболее подвижные отряды легкой кавалерии из авангарда М. А. Милорадовича преследовали французов по Старой Смоленской дороге. Партизаны Д. В. Давыдов, А. Н. Сеславин и А. С. Фигнер, призвав на помощь казачьи полки генерал-майора графа В. В. Орлова-Денисова, у деревни Ляхово начали операцию силами 3280 чел. с артиллерией. СКАЧАТЬ
Ермолов А. П. Записки Алексея Петровича Ермолова о войне 1812 года. Londres, Bruxelles, S. Tchorzewski, S. Gerstmann, 1863, стр. 125.
Французы в России. 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев. В трех частях. Часть I—II. Сост. А. М. Васютинский, А. К. Дживелегов, С. П. Мельгунов; предис., комент., указ. А. М. Савинова. Москва, Задруга, 2012, стр. 526.
Арман де Коленкур. Мемуары. Поход Наполеона в Росси. Москва, Госполитиздат, 1943, стр. 228.
Французы в России. 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев. В трех частях. Часть I—II. Сост. А. М. Васютинский, А. К. Дживелегов, С. П. Мельгунов; предис., комент., указ. А. М. Савинова. Москва, Задруга, 2012, стр. 573. «6 ноября. Мы шли к Смоленску с энергией, удваивавшей наши силы. Мы дошли почти до Дорогобужа, отстоявшего от Смоленска всего только в 60 верстах, и одна мысль, что мы придем туда через три дня, наполняла наши сердца неизъяснимой радостью. Как вдруг великолепная до сих пор погода изменилась, поднялся холодный густой туман; солнце, спрятавшись за тучами, скрылось с наших глаз, пошел хлопьями снег, и в несколько минут кругом все потемнело и небо слилось с землей. Ветер яростно дул, и деревья в лесу жалобно скрипели. Темные ели, покрытые ледяными сосульками, гнулись до самой земли. Все кругом было бело и имело какой-то сверхъестественный вид. Среди всего этого хаоса многие солдаты, засыпанные снегом и ослепленные метелью, не могли различить большой дороги от канав, проваливались в них, и они делались их могилами. Их товарищи, почти необутые, в плохой одежде, без еды и без питья, дрожа от холода, с большим трудом подвигались вперед и не обращали никакого внимания на тех, кто падал в изнеможении и умирал вокруг них; боже мой! до какой степени эти несчастные, умирая от истощения, боролись со смертью. Одни трогательно прощались с братьями и товарищами, другие умирали с именем матери и родины на устах, но скоро холод охватывал их окоченевшие члены и проникал до самого сердца. Все они лежали вдоль дороги, и их можно было только различить по сугробам снега, покрывавшим их трупы и сделавшим дорогу похожей на кладбище. Целые тучи ворон, пробираясь на ночь к лесу, пролетали над нашими головами, зловеще каркая, и стаи собак, провожавшие нас с самой Москвы и питавшиеся только нашими кровавыми остатками, бродили, рыча, вокруг нас, дожидаясь того момента, когда мы послужим им пищей. С этого времени армия совершенно утратила свои силы и не имела больше вида регулярного войска. Солдаты не слушались офицеров, а офицеры – генералов; разрозненные полки шли, кто как хотел, сыскивая каждый сам себе пропитание, и все разбрелись по краям дороги, сжигая и истребляя все попадавшееся на пути. Вскоре на эти отделившиеся от нас отряды напали вооруженные остатки народонаселения, желавшие отомстить за все ужасы войны, жертвой которых они сделались; казаки приходили на помощь крестьянам, и на большой дороге вновь появились остатки наших отсталых, избежавшие казацкой бойни. Таково было положение нашей армии, когда мы прибыли в Дорогобуж. Этот, хотя и маленький, городок мог при всех наших бедствиях спасти жизнь многим несчастным, если бы только Наполеон в своем ослеплении не позабыл, что его солдаты первые пострадают от того разрушения, которое он сам приказал учинить. Дорогобуж был сожжен, его магазины разграблены, и водка, которой там было очень много, текла по улицам в то время, как армия умирала от недостатка спиртных напитков. Небольшое количество сохранившихся домов было занято исключительно генералами и офицерами. Оставшиеся еще вооруженными солдаты, которые должны были все время сражаться с неприятелем, были предоставлены произволу мороза; тех же, которые отдалились от своих корпусов, гоняли отовсюду, и они не могли найти даже себе места около биваков. Можно себе представить положение этих несчастных. Умирая от голода, они накидывались на павшую лошадь и, как голодные псы, вырывали друг у друга куски. Утомленные долгой ходьбой и бессонными ночами, они видели вокруг себя только снег и не могли найти местечка, чтобы присесть или лечь. Дрожа от холода, они бродили кругом, ища дров, но не находили, так как все было покрыто снегом. Если же они и находили хоть немного топлива, то не могли зажечь его; едва им удавалось зажечь дрова, как ветер и сырость тушили добытый с таким трудом горючий материал – единственное их утешение в несчастье. Как звери, жались они друг к другу, ложились под березы, ели и телеги, одни вырывали деревья, другие нахрапом кидались на дома, в которых ночевали офицеры, сжигали их и, несмотря на усталость, всю ночь, как привидения, неподвижно простаивали около этих огромных костров…» (С. 572—573).
Русские полководцы. М. И. Кутузов. Сборник документов и материалов. Том IV. Часть 1I. Под ред. Л. Г. Бескровного. Москва, изд. Министерства Обороны Союза ССР, 1955, стр. 237.
Бургонь А.-Ж.Б. Ф. Пожар Москвы и отступление французов 1812 год. Воспоминания сержанта Бургоня. Пер. с фр. Л. Г. СПб, А. С. Суворина, 1898, стр. 92. Бургонь также указывает о каннибальстве среди пленных русских: «Я оставался с ними все время привала, больше часу. Тут подошел к нам погреться один португальский унтер-офицер; я спросил, – где его полк? Он отвечал, что полк разсеялся, но что ему поручено с отрядом конвоировать от 7 до 8 сот русских пленных, которые, не имея чем питаться, были принуждены поедать друг друга, т. е., когда один из них умирал, другие резали его на куски и съедали. В подтверждение своих слов он предложил мне посмотреть самому; но я отказался» (С. 71).
Русские полководцы. М. И. Кутузов. Сборник документов и материалов. Том IV. Часть 1I. Под ред. Л. Г. Бескровного. Москва, изд. Министерства Обороны Союза ССР, 1955, стр. 307.