Маленькая Троянская война. Новая мифология. Ангел Хаджипопгеоргиев

Чтение книги онлайн.

      Шерсть животного плохо пахнет и сплетается между пальцами. Хорошо, что там, где вымя, их не так много. Изнеженные пальцы все-таки совершают правильные движения, как с мерной силой сжимают сиськи, а молоко со звуком медленно наполняет деревянную посуду. Сейчас утро, но солнце жарится, и толпа потеет, хотя только смотрит. В любом случае, вид стоит потеть, потому что не каждый день можно увидеть такую высокопоставленную особу в странном положении доярки. Король Итаки Лаэрт доит овцу, а его сын Одиссей держит ее очень неподвижно, потому что овцы двигаются, независимо от того, кто их доит, будь то принц или крестьянин. Доение спорит, руки совершают заученные движения, как будто правитель только этим занимался всю жизнь, и все его существование перешло в компанию добродушных, волнистых животных. Если кто-то думает, что из каждого становится доярком, то он определенно заблуждается в этой мысли. Для всего в жизни требуется не только желание, но и немного таланта, пусть речь идет о сверлении отверстий в земле. Подданные молча наблюдают символический ритуал, повторяющийся в этот день уже много лет, независимо от климатических условий. Оба доятца одеты довольно просто, ничем не отличаясь от остальных зрителей, являющихся в основном представителями плебса, хотя между ними можно наблюдать несколько царских бояров вместе с семьями, но они предсказуемо также выглядят обычно, как будто где-то забыли свои блестящие украшения и мягкие ткани одежды. Царские руки умело тянут вымя, молоко черцает в деревянном ведре, но это не руки рабочего, как бы мы ни смотрели на них. На одной руке видно большое царское кольцо-печать, которая совсем не мешает доению, но странно стоит на розовом фоне, отражаясь от шкуры овечьего виме. Невооруженным глазом видно, как уменьшается объем молочного пузыря, белая жидкость больше не свистит силой и давлением, а идет на перекладинах к своему финалу…

      В тенистом месте сидит слепой гуслар Тамир, возможно, не настолько рваный, чтобы вызвать сожаление, уверенно играющий с щекоткой, каканижет песню, Больше как декламация, чем как музыка:

      «Не каждый король сделал бы это, но Лаэрт-не каждый. И не то, чтобы кто-то из них не смог бы доить эту рунтавелку, но традиция подсказывает это. Пусть видят итакийцы, что тот, кто их ведет, не превозносится и не забывает, какими были его предки, ибо кто-нибудь из дальних был бы ее пастухом, я козаром. Таким образом, народ приобретает больше любви и уважения к своему властителю.»

      Рядом с путешествующим певцом было тканое полотенце, а на нем кто-то позаботился о том, чтобы разложить буханку, немного мяса, лук и сосуд со свежим молоком. А он, не проявляя ни малейшего признака голода, предпочитает отметить событие, проявляющееся в доении овцы, как будто что-то великое совершается под убийственными солнечными лучами.

      Под палящим солнцем появляется всадник, спускающийся с запотевшей лошади и посылающий вопрос домой и людям.:

      – Кто здесь король Лаэрт?

      Он, естественно, не может себе представить, что доят, одетый в простые и грубые одежды, СКАЧАТЬ