Истории для кино. Наталия Павловская

Чтение книги онлайн.

      Татарское село.

      На лавочках у добротных домов сидят степенные мужчины в шитых золотом тюбетейках. А женщин практически не видно, только мелькнет одна-другая в низко надвинутом на лоб платке-хиджабе.

      Здесь Лёдя ничего не поет – татарского языка не знает. Местные же не знают русского. И не получается у них никакого разговора, когда Лёдя расспрашивает, был ли здесь цирк, а если был, то когда уехал и куда. Татары вполне уважительно слушают Лёдю, понимающе кивают, но явно ничего не понимают.

      Лёдя переходит на международный язык жестов: он изображает силача с гирями, делает сальто, становится на четвереньки и лает, как собачки Любаши. Теперь уже татары переглядываются с тревогой. Один седобородый сочувственно качает головой и что-то сообщает другим мужчинам.

      Но мальчик, который все терся у сапога седобородого деда, звонко кричит:

      – Нет, ата, он не больной, он спрашивает про артистов! – И сообщает Лёде: – Артисты вчера здесь были… Такой сильный батыр и красивая хатын!

      Седобородый гладит смышленого внука по головке и тоже обращается к Лёде на ломаном русском:

      – Ты хатеть… арытысты?

      – Да! Да! Артисты! Цирк! – радуется Лёдя.

      – Арытысты – ек… нету… уехать арытысты… ёк.

      – А куда поехали? В какую сторону? Покажите!

      Седобородый непонимающе пожимает плечами. Но опять выручает мальчишка:

      – Они сказали – поехали в Затоку.

      – Затока? Точно?

      – Заток, Заток, – подтверждает седобородый. – Мой сын ехать… туда… завытыра.

      – Пусть возьмет меня! – умоляет Лёдя.

      – Тебя? – Седобородый прищуривается. – А ты рука-нога работать?