– Полагаю, ты согласна нам помочь, Ярослава? – спрашивает он, когда я подхожу. – Учитывая, что ты всё ещё… ты.
«Учитывая, что Мир всё ещё не отправил меня обратно в беспросветный мрак?» – я смотрю Аделарду в глаза, однако он выглядит искренним, никакой насмешки.
– Да. Если вы согласны на два моих условия. – Мне даже не нужно поворачиваться, чтобы уловить недовольство остальных. Слышу, как Лаверна делает сдавленный вдох, а Мир что-то ворчит себе под нос. Почти что могу представить, как сам воздух за моей спиной сгущается от их эмоций. – Как только дело будет сделано, я проведу обещанный мне год, как пожелаю. Не в вашей квартире, не с вами, без сопровождающих и без наблюдателей. – Они не обязаны соглашаться, я не собираюсь принимать их условия и жить всего год, но мне интересно, как они отреагируют. Будут спорить? И если будут, то могут случайно проговориться о чём-нибудь, что я могу использовать.
Однако, увы, никто не спорит. Лаверна косится на Мира, Мир смотрит на Аделарда и до того как успевает что-либо сказать, Аделард кивает, позволяя своим солнечным очкам упасть со лба на переносицу.
– Договорились, – говорит он.
– Но кости ты свои не получишь, – тут же шипит мне на ухо Мир. – А второе условие?
Я колеблюсь.
– И если… когда мы поймаем вашего маньяка, его убью я.
На этот раз никто не переглядывается. Между нами лишь повисает тишина. Странная, холодная, неопределённая тишина. Когда у меня были силы, мне не приходилось гадать, что чувствуют люди, а значит, не приходилось и задумываться об их намерениях. Я ощущала чужие сердца вокруг точно своё собственное, мне достаточно было прислушаться. Сердце – наглый предатель. Оно ёкает от воодушевления, стучит от страха и трепещет, пропуская удары, от счастья. Последнее состояние моё любимое: сердце спокойное и тёплое, жаждущее доверять. Так легко его убедить, так легко им манипулировать.
Теперь же я слепа перед этими сердцами, и мне приходится играть по правилам: вглядываться в лица и надеяться, что я не спутаю эмоции в глазах. Что же ещё я потеряла, не зная, что буду жалеть об утрате?
Когда я кошусь на Мира, он отводит свои серые, словно буря, глаза, отказываясь встречать мой взгляд, не давая даже возможности попытаться уловить его мысли. Беспокоится, что я испорчу тело Полины, если использую её руки для убийства? Или хочет убить виновника сам?
– Если ты и правда сможешь отыскать убийцу, – наконец отвечает Мир с вновь искусно бесстрастным выражением лица. Однако не говорит «да». И когда я полагаю, что разговор окончен и собираюсь залезть на заднее сиденье машины, Мир вдруг упирается ладонью в дверь, захлопывая её перед моим носом. – СКАЧАТЬ