Город. Савелий Лукошкин

Чтение книги онлайн.

      Бланка: Не знаю… Завод был совсем напротив, но вокруг были деревья и тростник.

      Вопрос: Сами вы не смотрели на завод? Не видели ли кого-нибудь, смотрящего в окно или машущего рукой?

      Бланка: Нет.

      Вопрос: Когда ты сидела с мальчиками, ты не беспокоилась об Эженке? Не думала, почему она не возвращается?

      Бланка: Нет, наверное, нет.

      Вопрос: Почему?

      Бланка: Она часто оставалась в кругах подолгу. Любила думать одна. Её оттуда руками было не вытащить.

      Вопрос: Чужой человек смог бы вытащить её из круга?

      Бланка: Я не знаю. Но ведь круг остался целым!

      Вопрос: Чтобы выйти из круга, Эженке нужно было его нарушить, так?

      Бланка: Это не ваше дело. И вообще это вопрос для Эженки».

      На этой примечательной ноте интервью заканчивалось.

      Все это было ужасно интересно, но непонятно. Что значит «её оттуда руками было не вытащить»? Сначала я решил, что это образное выражение, но судя по дальнейшим вопросам, предполагалась именно физическая невозможность.

      А Грюни еще и предполагал, что это правило может не подействовать на чужака.

      Интересно, каково ему было, революционеру и материалисту, задавать эти вопросы? Ведь он тоже чужой. Еще кое-что: мне он сказал, что «Искра» не занимается исчезновениями детей.

      И кто, кстати, подразумевался под чужим? Просто житель центра, человек не из рабочих предместий? Эмигрант? Или вообще любой человек, родившийся не в Городе – моряк, например?

      Но Эженка Новик пропала 3 года назад – я быстро посчитал – в самый разгар сезона отплывающих кораблей.

      Я нарисовал в блокноте круг, отметив камни через каждые три листа, поставил рядом вопросительный знак.

      Подумав, добавил два имени: Отто Грюни и Бланка Ивински.

      И записал: »Кто такой чужой?».

      Пересматриваю записи. Сплошь вопросительные знаки – неутешительно. Но ведь это только начало. И как интересно!

      Поднимаю взгляд от бумаг и сердце быстро дергается: назад-вперед. На подоконнике, уже внутри комнаты, большая чайка. Она оценивающе смотрит на меня, склонив голову. Я смотрю на большой желтоватый клюв и темные глаза с прозрачно-голубым отблеском по краю. Чайка склоняется на другую сторону – движение удивительно напоминает качающего головой человека – и неодобрительно моргает.

      Потоптавшись, она издает негромкий протяжный клекот, затем разворачивается и, сбросив комочек помета (вот поганка!) улетает в чистое синее небо. Я провожаю взглядом птицу и её тень, перетекающую по поверхностям крыш.

      Вздыхаю, все еще взволнованный встречей, вытираю подоконник и ставлю кофе на огонь.

      Беглый просмотр газет за следующие месяцы дал еще один интересный материал. В «Вестнике ратуши» было напечатано интервью с городским полицмейстером, своего рода ответ на материал СКАЧАТЬ