Отто возвращается с кипой рекламно-революционной «Искры». Кофе закипает.
Мне он наливает в изящную фарфоровую чашку с отбитой ручкой, себе – в железную походную кружку.
Коньяку?Спасибо, я не пью. Только пиво.С пивом в городе не очень, – вздыхает он, – Только привозное. Впрочем, вы попали в сезон. Корабли к нам идут.
Осторожно держа увечную чашку, пробую кофе. Похуже моего, но ничего.
А, кстати, почему вы не уехали? Когда была возможность?Так было же задание, – удивляется он, – Я и работал потихоньку. Город – очень закрытое место. А Заречье – это вообще город в городе. Я далеко не сразу всё узнал.Странно, – говорю, – А мне просто знакомый объяснил. Хотя я тут всего пару недель.
Отто бросает на меня внимательный взгляд, потом пожимает плечами, – Повезло, наверное. А впрочем, вам всё равно в ближайшее время не уплыть…
Он что, пытается сказать, что мне сразу объяснили ситуацию только потому, что я всё равно не могу уехать? Господи, да зачем я здесь Клаасу нужен?
А зачем я здесь нужен пароходной компании?
Курить можно?Да, – Отто залпом допивает кофе и предлагает кружку в качестве пепельницы, – Скрутите и мне, пожалуйста.
Сворачиваю две папиросы. По ярко освещенному полуподвалу плывут полосы ароматного дыма, в печке уютно потрескивают догорающие дрова. Молчим, прислушиваемся.
Докурив, встаю, и бросаю папиросу в печку. Уходить не хочется, но надо.
Отто молча протягивает мне стопку «Искры», провожает до дверей.
До свиданья, Артём. Рад был познакомиться.До свиданья, Отто. Я тоже.
Дверь распахивается, и я выхожу в сырой и хмурый день. Журчит невидимый канал, под ногами шепчутся потревоженные листья. Обхожу больницу и выхожу на перекресток.
Напоследок оглядываюсь: узкое, серо-черное здание с пыльными окнами и коричневыми листьями на карнизах. Наглухо запертая дверь и подоткнутые под табличку ветхие бумажки. Чугунная ограда, толстый ковер палых листьев, сухие, узловатые вязы в палисаднике. И не скажешь, что там, в маленьком теплом подвале, горит яркое электричество, потрескивает печка, и красные отблески ложатся на картонные коробки с бумагой. А пахнет вкусным табаком, кофе, типографской краской и уютным запахом привычного и самодостаточного одиночества.
Он и правда настоящий подпольщик, этот Отто. Даже зная, глядишь на дом и в голову не приходит, что он обитаем.
На мосту меня застает дождь, мелкий и холодный. Не столько промокший, сколько иззябший, добредаю до пустой остановки.
Воздух у подножия домов и между ними незаметно сгущается, приобретает цвет – синий, голубой, темно-зеленый. Сумерки. А трамвая всё нет.
Прыгаю с удвоенной энергией, потом начинаю ходить кругами вокруг фонарного столба. Всё равно холодно. СКАЧАТЬ