Три эпохи государства и власти. Никколо Макиавелли

Чтение книги онлайн.

      – Да.

      – Ну а теперь вот что: раз наши граждане должны быть лучшими из стражей, значит, ими будут те, кто наиболее пригоден для охраны государства?

      – Да.

      – Здесь требуется и понимание, и способности, а кроме того, и забота о государстве.

      – Разумеется.

      – А всякий больше всего заботится о том, что он любит.

      – Непременно.

      – Любит же он что-либо больше всего, когда считает, что польза дела – это и его личная польза, и когда находит, что успех дела совпадает с его собственной удачей, в противном же случае – наоборот.

      – Да, это так.

      – Значит, из стражей надо выбрать таких людей, которые, по нашим наблюдениям, целью всей своей жизни поставили самое ревностное служение государственной пользе и ни в коем случае не согласились бы действовать вопреки ей.

      – Это были бы подходящие попечители.

      – По-моему, среди людей любого возраста надо нам подмечать того, кто способен быть на страже таких воззрений, так что ни обольщения, ни насилие не заставят его забыть или отбросить мнение, что надлежит делать наилучшее для государства.

      – Как это ты говоришь – отбросить?

      – Я скажу тебе. Мне кажется, что мнения выпадают из сознания человека иногда по его воле, а иногда невольно: по его воле, если человек, передумав, отбрасывает ложное мнение, невольно же – когда он отбрасывает любое истинное мнение.

      – Как это происходит по нашей воле, я понимаю, но как это бывает невольно, это мне еще надо понять.

      – Почему? Разве ты не считаешь, что люди лишаются чего-нибудь хорошего лишь против своей воли, а плохого – всегда добровольно? Разве это не плохо – заблуждаться насчет истины и разве не хорошо – ее придерживаться? Иметь мнение о том, что действительно существует, разве это, по-твоему, не значит придерживаться истины?

      – Ты прав. Мне тоже кажется, что истинных мнений люди лишаются лишь невольно.

      – Стало быть, это случается, когда людей обкрадывают, обольщают или насилуют?

      – Теперь я снова не понимаю.

      – Видно, я выражаюсь, как в трагедиях. Обокраденными я называю тех, кто дал себя переубедить или кто забывчив: одних незаметным для них образом обкрадывает время, других – словесные доводы. Теперь ты понимаешь?

      – Да.

      – Подвергшимися насилию я называю тех, кого страдания или горе заставили изменить свое мнение.

      – Это я тоже заметил. Ты верно говоришь.

      – Обольщенными же и ты признаешь, я думаю, тех, кто изменил свое мнение, завороженный удовольствиями или охваченный страхом перед чем-нибудь.

      – Все обманчивое, естественно, обольщает.

      – Так вот, как я только что и говорил, надо искать людей, которые всех доблестнее стоят на страже своих взглядов и считают, что для государства следует делать все, по их мнению, наилучшее. Даже в их детские годы, предлагая им занятия, надо наблюдать, в СКАЧАТЬ