Три эпохи государства и власти. Никколо Макиавелли

Чтение книги онлайн.

      – А искусство оплачивать труд касается вознаграждения, ведь для этого оно и предназначено. Или врачевание и кораблевождение для тебя одно и то же? Согласно твоему предложению, ты хочешь все точно определить; так вот, если кто-нибудь, занимаясь кораблевождением, поздоровеет, так как ему пойдет на пользу морское плавание, будешь ли ты склонен из-за этого назвать кораблевождение врачеванием?

      – Конечно, нет.

      – И я думаю, ты не назовешь это оплатой труда, если кто, работая по найму, поздоровеет?

      – Конечно, нет.

      – Так что же? И врачевание ты не назовешь искусством работать по найму, когда врачующий так работает?

      – Не назову.

      – Стало быть, мы с тобой согласны в том, что каждое искусство полезно по-своему?

      Модель идеального государства

      (Утопия)

      – А есть ли у них общее с какой-нибудь другой добродетелью? – Ни в коем случае. – А, например, с наглостью и разнузданностью? – С ними-то более всего.

      – Можешь ли ты назвать удовольствие более сильное и острое, чем любовные утехи?

      – Не могу, да и нет ничего более безумного.

      – Между тем правильной любви свойственно любить скромное и прекрасное, притом рассудительно и гармонично.

      – Конечно.

      – Значит, в правильную любовь нельзя привносить неистовство и все то, что сродни разнузданности?

      – Нельзя.

      – Стало быть, нельзя привносить и наслаждение: с ним не должно быть ничего общего у правильно любящих или любимых, то есть ни у влюбленного, ни у его любимца.

      – Да, Сократ, клянусь Зевсом, наслаждение сюда не следует привносить.

      – В создаваемом нами государстве ты установишь, чтобы влюбленный был другом своему любимцу, вместе с ним проводил время и относился к нему как к сыну во имя прекрасного, если тот согласится. А в остальном пусть он так общается с тем, за кем ухаживает, чтобы никогда не могло возникнуть даже предположения, что между ними есть нечто большее. В противном случае он навлечет на себя упрек в грубости и непонимании прекрасного.

      – Да, это так.

      – Не кажется ли и тебе, – сказал я, – что наше рассуждение о мусическом искусстве пришло к концу? Оно завершилось тем, чем должно было завершиться, – ведь все, что относится к мусическому искусству, должно завершаться любовью к прекрасному.

      – Согласен, – сказал Главкон.

      – Асклепиады, как утверждают, не умели направлять течение болезни, то есть не применяли нынешнего способа лечения. Геродик же был учителем гимнастики. Когда он заболел, он применил для лечения гимнастические приемы; сперва он терзал этим главным образом самого себя, а затем, впоследствии, и многих других.

      – Каким СКАЧАТЬ