Жизнь как притча. Борис Алексеев

Чтение книги онлайн.

      – Аминь, – на пороге кабинета вырос отец Игнатий. – Это что?

      Настоятель указал на незнакомца.

      – Отче! – Виталий почувствовал, как от волнения отпускает гортанная морозь. – Стоял я возле автостанции напротив «Сибхозторга». Вижу: жмётся к машине парень. Вокруг метёт – руки не видно, а он в городском пальтишке. Я его спрашиваю: «Тебе чего?» – молчит как рыба. Тряхнул его и опять спрашиваю: «Ты чей?» – ни слова! Глядь, а он чуть живой. Я его в кабину затащил, оттёр как мог и вот привёз. Отче, что мне оставалось делать?

      – Ну, ты бы в полицию его определил, там бы разобрались, отогрели, накормили, – ответил настоятель.

      – Отче, вы же знаете про побег. Разве можно сейчас в полицию?

      – Это так…

      – А мы нешто не накормим? – улыбнулся Виталий.

      – Оно, конечно, накормим. Да кто он, может, беглый?

      – Может, и беглый, но чует моё сердце, не разбойник он. Какой-то несчастный, что ли…

      – Ишь, счастливец нашёлся! – усмехнулся настоятель. – Ты вот что. Отогрей парня, накорми, пододень, во что сыщешь, и ко мне.

      Виталий кивнул, ухватил парня за рукав и потащил к выходу.

      – Да хлеб разгрузи! – крикнул вслед настоятель.

      Игнатий стоял у окна и смотрел, как через монастырский двор по направлению к трапезной, сгибаясь под ледяным ветром, шли два паренька, один из них кутал другого в снятый с себя тулупчик. «Может, и вправду счастливый», – подумалось монаху.

      Глава 2

      28.12.2018 – революция

      Профессор политэкономии Абакымского государственного университета народного хозяйства Абрам Давидович Пухловский переступил порог лекционного зала и направился к кафедре. Появление лектора аудитория встретила трескотнёй сотен голосов, щёлканьем приставных сидушек и чмоканьем поцелуев на рядах галёрки. «Н-да, дети устали», – резюмировал Пухловский, оглядывая студенческий беспорядок. Профессор был уверен: разноголосица прекратится, все встанут для приветствия и будут стоять до тех пор, пока он не скажет: «Садитесь, пожалуйста!» Затем он поднимет руку, призывая к тишине, и лекция «История и виды сосуществования людей друг с другом» – его лучшая(!) лекция в курсе «Экономика и право» – свободно польётся, как древнегреческая ойкономия из уст Ксенофонта.

      Профессор шёл к кафедре и боковым зрением отмечал: для приветствия встали лишь несколько человек, и то как-то разрозненно, с неохотой. Прочие продолжали заниматься бог знает чем. Всё это начинало походить на откровенную демонстрацию. Поднятая рука профессора также не возымела обычного действия – гул в аудитории не только не стих, но, казалось, нарочито усилился. «Странно, – подумал Абрам Давидович, высматривая в гудящей толпе первокурсников хотя бы одно заинтересованное лицо. – Понимаю, устали, Новый год на носу, но так по-хамски вести себя в присутствии преподавателя – это слишком!»

      Пухловский набычился. «Имейте совесть, господа школяры!» – едва не крикнул он, даже отступил на шаг от кафедры СКАЧАТЬ