Золушка. Евгений Салиас де Турнемир

Чтение книги онлайн.

      рожденный в Гваделупе (Антильские острова),

      умерший в Териэле (Сомма) в возрасте 46 лет.

      Помолитесь за него.

      Могила почти на краю кладбища, не затесненная другими, и новый, свежевыкрашенный крест свидетельствовали, что еще не очень давно здесь положили обожавшего ее человека.

      Эльза, усевшись около могилы, как всегда задумалась о своем житье-бытье.

      Трех лет еще не прошло, как умер отец, а сколько уже воды утекло. Простой наемный работник, чересчур молодой и красивый, но злой и грубый, к тому же еще и лентяй, кутила, деспотически помыкает его вдовой и грубо обращается с его детьми.

      Все в районе и в Териэле убеждены, что связь пожилой вдовы с молодым человеком, сомнительным чужеземцем, явившемся неизвестно откуда, не кончится добром. Многие не только косятся на него, даже боятся его. А прежний приятель отца Бретейль прямо высказал Эльзе свое подозрение, что le bon-ami[117] ее матери настоящий жид.

      – C’est un juif pur sang![118] Настоящий. Странствующий! – сказал он. Un juif errant[119]. Они опасный народ. Про них даже особая книга написана, где рассказаны их злодеяния. Они не признают Христа, а над святым отцом издеваются. Le saint père[120] для них не только не наместник Христа, не папа и пастырь душ, но даже и не духовное лицо.

      Эльзе с первого же дня стал ненавистен этот смазливый малый, непостижимо обвороживший ее мать.

      И хотя она убеждена, что он самый опасный sournois[121], а, может быть, и просто колдун, но, однако, она не боялась его, а только глубоко, всей душой ненавидела.

      Ежедневно размышляя в часы досуга и в часы тоски, как избавить мать от Баптиста, она и на могиле отца всегда мечтала о том же; как бы обещала это ему, но и горячо призывала отца себе в помощь.

      В этот день Эльза была особенно грустна и просидела дольше обыкновенного в глубокой задумчивости.

      Слова Баптиста: maudit negrillon, брошенные ей вчера в виде насмешки над происхождением ее отца, подействовали почему-то на девочку сильнее, чем когда-либо. Не в первый раз, конечно, слышала она это от любимчика матери. Зная, как чувствителен для Эльзы именно этот укол, Баптист в минуты особо сильного раздражения всегда называл ее негритенком, но это случалось, однако, не более трех-четырех раз в год. И каждый раз Эльза становилась дня на три мрачна или печальна и молчалива.

      На этот раз ненавистное прозвище подействовало на девочку как удар. Быть может потому, что она становилась старше или в ней начинала сказываться нравственная усталость от жизни, которую она вела. Ее внутреннее чувство все чаще говорило:

      «Когда же конец всему этому? И какой же будет конец?»

      Разумеется, тайный ответ на это был в ней один. Если бы не братишка, она бы ушла из дому.

      Многие почтенные женщины в Териэле очень любили Эльзу и, угадывая в девочке честную и усердную работницу, предлагали взять ее к себе в услужение, обещая с первого же дня сто франков в год жалованья. А это казалось СКАЧАТЬ