Детство на тёмной стороне Луны. Виталий Матвеевич Коневв

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чо ты такой? Другие дети, как дети, тихие. Не видно, не слышно их. А ты, ненужный, не даёшь мне продыху! Подох бы лучше. Болю бога. А он почему-то не даёт тебе смерти. Я на работе только и отдыхаю от тебя, идивода. Навязался на мою душу.

      Я видел, как мать у дверей магазина, рубя воздух сверху вниз ладонью, кричала бабам:

      – Тунеяски, лодыри, сидите дома! А я вот мантулю!

      И каждое утро она уходила с Матвеем, Колькой и Людкой на «работу». А вернувшись с «работы», она неподвижно сидела на кедровой табуретке, «наработалась». Я кричал:

      – Мам, исть!

      – Да чо это за выблядок такой? Ни минуты спокою.

      Один раз в год, осенью, когда мужики закалывали нашу свинью, мать жарила картошку на свином жире. О! С каким бешенным пылом и энергией я бросался к сковородке, когда мать ставила её на стол. Мать торопливо совала мне в левую руку кусок хлеба, чтобы хлеб сдерживал меня. Но я не замечал кусок и бешено работал ложкой, метал в рот горячую картошку, давился, задыхался. Картошка застревала в горле, и я срывался с табуретки и на пределе физических сил бежал два метра до бачка с водой. Пришлёпывался к бачку, черпал воду ковшом, торопливо пил. И давился водой. И мчался к столу. Мать сокрушённо качала головой.

      – И чо это за ребёнок такой, идивод? И кем он вырастит, идиводина? Глаза какие завидущие, захлестнуться не может. Только еду на него трачу…Не лезь туда. Ешь на своей стороне.

      Я в это время ложкой сталкивал верхний слой картошки и быстро поедал нижний слой, поджаренный. Я обжигал гортань, пищевод и желудок и метался между бачком и сковородкой.

      Мы быстро съедали картошку, и я оставался голодным.

      Мне было двадцать лет, и я приехал из города к матери с двумя приятелями. И мать, желая похвастать собой перед парнями, приготовила картофельное пюре, котлеты, суп, кашу. Володя Костюченко ел и говорил мне:

      – Ну, и мать у тебя. Повезло…Если бы так готовили в нашей заводской столовой.

      Я не сказал ему, что до девятнадцати лет я питался хлебом, маргарином и молоком.

      Примерно, два – три раза в год мать готовила пелемени и один раз – блины.

      Так как я ел очень быстро, то мать купила мне чашку. Все остальные питались из большой чашки. Они ели медленно. А я торопливо глотал пелемени, задыхался и выскакивал во двор в одних трусах, глотал снег и стоял на снегу босыми ногами, чтобы охладить себя. Но пелеменей было мало – одна чашка, и я оставался голодным.

      Однажды Сашка Деев подбежал к моему брату на улице и завопил, чтобы все слышали, потому что с ним никто из детей не играл:

      – Братка, здорово!

      – Какой я тебе брат? Пошёл отсюда! – свирепо крикнул в ответ Колька и, размахнувшись, ударил Сашку в грудь.

      Сашка попятился, и у него на лице появилась плачущая гримаса.

      Первого сентября мать дала Кольке горшок с цветком, и брат пошёл по улице. А мы смотрели на него из-за забора.

      Мать уже кричала всюду на улице, у магазина, что её Колька «вумный, начальником будет!»

СКАЧАТЬ