Неокантианство Седьмой том. Сборник эссе, статьей, текстов книг

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ речь идет о соблюдении долга, он должен отказаться от своей естественной цели – счастья, ибо он не может этого сделать, как не может сделать вообще ни одно конечное разумное существо; но что, когда возникает заповедь долга, он должен полностью абстрагироваться от этого соображения, он вообще не должен делать его условием соблюдения закона, предписанного ему разумом; Действительно, насколько он в состоянии, он должен стараться осознать, что ни один импульс, исходящий от него, не вмешивается незаметно в определение долга; это достигается тем, что человек предпочитает представлять себе долг связанным с жертвами, которых стоит его соблюдение (добродетель), а не с преимуществами, которые он нам приносит… По мере просеивания, вполне в согласии с приведенными выше свидетельствами из „Критики“. Здесь также вновь подчеркивается методическая необходимость чистоты. Человек „должен“ поэтому „полностью отделить свое стремление к счастью от понятия долга, чтобы иметь его совершенно чистым“ (с. 109). Это правда, что „возможно, ни один человек никогда не сможет выполнить свой… долг совершенно бескорыстно… …; возможно, никто никогда не достигнет этого в величайших усилиях“ – это противопоставление эмпиризму (см. выше с. 10); – но… стремиться к той чистоте, … на которую он способен; и этого также достаточно для его обязательного наблюдения» (там же). Является ли это ригористическим высказыванием или же оно скорее перекликается с мягко примирительными словами ангела в «Фаусте»:

      «Кто стремится, того мы можем искупить»?

      Однако такое смирение и скромность самопознания не должны хотеть нарушить чистоту идеи «под предлогом, что человеческая природа не допускает такой чистоты», иначе это приведет к «смерти всякой нравственности». Ибо «природа и склонность» не могут «дать свободе» никаких «законов» (с. 112 f.).

      Последняя из этических работ Канта в более узком смысле, «Метафизика нравов» (1797), также представляет собой этический ригоризм с точно такой же методологической точки зрения, с которой мы имели возможность столкнуться до сих пор. Достаточно привести названия первых двух глав введения – I. «Об отношении способностей человеческого разума к нравственным законам» и II. «Об идее и необходимости метафизики нравов», чтобы нам сразу же напомнили, хотя и в старофранковских формах кантовской терминологии, именно то, что мы самостоятельно развили выше (с. 4—11). Тем более мы можем воздержаться от более подробного изложения, поскольку в противном случае нам пришлось бы, по сути, лишь повторять одно и то же снова и снова, хотя и в несколько новых оборотах речи. Только в связи с отношением к чувствам мы можем позволить себе подчеркнуть несколько отрывков. В качестве отправной точки и повода для решимости оно вновь подвергается самой решительной борьбе; ведь чувство, будь оно «патологическим», «чисто эстетическим» или даже «моральным», короче говоря, «какими бы средствами оно ни вызывалось», «всегда физическое.СКАЧАТЬ