Карл Шмитт сегодня. Ален де Бенуа

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ раз, по Карлу Шмитту, политика предполагает признание врага, сегодня мы видим, как с ног на голову поставили формулу Клаузевица о войне как продолжении политики другими средствами: война становится «разрушением политики другими средствами»[65].

      Это размывание границы войны и мира намного опаснее для понятия мира, чем войны. Прежде всего, потому, что первое не обладает той же полисемией, что второе (есть только одна форма мира, тогда как существует множество форм войны). А также потому, что войну ведут, чтобы добиться мира, а не мир заключают ради войны, а цели всегда должны быть определены с большей ясностью, чем средства их достижения.

      Нет никакого сомнения в том, что критика Карлом Шмиттом «справедливой войны» современного типа относится, в первую очередь, к США, поскольку подавляющее большинство войн, которые вела эта страна, были не регулярными войнами, «войнами-дуэлями», а войнами против врагов, считающихся преступниками, и их вели вплоть до полной капитуляции последних. Известно, что, по Шмитту, «все понятия, содержащие в себе зачатки современного учения о государстве, являются секуляризованными теологическими понятиями» («Alle prägnanten Begreiffe der modernen Staatslehre sind säkularisierte theologische Begriffe»). В некоторых отношениях «политическая теология» в США даже более заметна, если учесть то первостепенное значение, которое играет там вездесущая гражданская религия, которая позволяет также объяснить мессианский характер внешней американской политики, объединяющий демократов и республиканцев (и даже интервенционистов и изоляционистов), невзирая на их различия и раздоры.

      В XIX веке Герман Мелвилл в своем романе «Белый бушлат» заявил: «Мы, американцы, – в каком-то смысле избранный, привилегированный народ, Израиль нашего времени. Мы несем ковчег свобод всего мира […] И в качестве будущего наследства Бог завещал нам обширные территории политических язычников […] Весь остальной мир вскоре пойдет по нашим стопам». В часто упоминавшейся во второй половине того же XIX века доктрине «Явной судьбы» (Manifest Destiny), сформулированной в 1845 году Шоном О’Салливаном, осуществляется слияние империализма и богоизбранности, позволяющее в то же время морально и религиозно легитимировать политические, культурные и коммерческие завоевания[66]. Сенатор Альберт Дж. Беверидж скажет: «Не для тщетного и пустого обожания и самообожания тысячу лет приготовлял Бог англоязычные народы. Нет! Он сделал нас хозяевами и организаторами мира, дабы мы навели порядок там, где царствует хаос»[67]. Это мировоззрение, восходящее к отцам-пилигримам и к мифу «Града на холме», сохранялось всегда. Можно было бы привести множество примеров его проявления. США, как новая Обетованная земля, считают свои ценности универсальными и, полагая, что на них возложена божественная миссия, пытаются – от чистого сердца – навязать их всему остальному миру[68]. Разве Рональд Рейган не заявил еще в 1980 году: «Сомневаемся ли мы в том, что само Божественное Проведение превратило эту СКАЧАТЬ