Последний день лета. Андрей Подшибякин

Чтение книги онлайн.

      – Когда я умру, присмотришь за Машкой? Она тоже старенькая уже. Не задержится после меня надолго.

      Бабушка несколько раз быстро моргнула, стараясь не заплакать. Степа сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, – хотелось выть, кричать, кататься по полу. Его голос тем не менее прозвучал ровно:

      – Бабуль, не говори глупости! Вот, смотри, уже и каша голова! Давай-ка садись, сейчас я тебе тарелку дам.

      – Степочка, а где Танюша? Она тоже припозднилась? Надо ей каши оставить!

      Невидимая рука сомкнулась у Новенького на горле.

      – Она… Да, она… Припозднилась.

      Он больше не мог этого выносить. Только не сегодня. Только не сейчас. Он всё понимал, он старался быть сильным, но больше не мог.

      – Ты ее впустишь? Вечно ключи забывает, дуреха!

      – Впущу, ба.

      Он готов был в голос заорать, перекрывая вопли Бычихи, раздающиеся над 5-й линией. Вместо этого Степа передал бабушке треснутую тарелку с последней оставшейся у них чуть теплой гречневой кашей.

      – Держи.

      – А масло у нас осталось? Таня любит, чтобы масла побольше.

      Масла у них не было настолько давно, что Степан успел забыть, какое оно на вкус.

      – Масла нет, ба, но ты не переживай, я до магазина сгоняю и принесу. Не волнуйся!

      У них не было денег на масло. У них не было холодильника, чтобы хранить там масло. У них не было денег ни на что, кроме гречки, картошки и хлеба.

      Баба Галя всхлипнула.

      – Ты такой хороший мальчик, Степочка. Таня не зря тобой гордится!

      Таней звали его мертвую маму.

      5

      Пух зашел в пропахший сигаретами и ссакой лифт, аккуратно нажал на проженную чьей-то зажигалкой пластмассовую кнопку с цифрой 4 и в нетерпении затопал ногой – скрипучий зловонный лифт его раздражал, но идти на четвертый этаж пешком дураков не было. Под «семейными делами», которыми он отмазался от Крюгера, скрывались ежедневные уроки игры на пианино – Пух их ненавидел, но родители были тверды в своем убеждении: по-настоящему культурный человек неотделим от умения музицировать на фортепиано. С этим следовало быть предельно осторожным: если бы Крюгер прознал о его ежедневной повинности, то непременно страшно бы засмеялся и сказал, что пианино – это забава для баб и лохов. Аркаша, по правде говоря, и сам склонялся к этому мнению – просто не знал, как деликатно донести эту мысль до родителей. И боялся представить, что́ с ним будет, если он эту мысль до них донесет.

      В довершение ко всему, у Пуха абсолютно не было слуха и, как следствие, музыкального таланта: после трех лет мучений он едва мог с горем пополам сыграть вступление из «Лебединого озера» Чайковского – как говорила мама Аркаши, одного из самых простых в исполнении классических произведений. «Ага, блин, простых», – злобно думал Пух.

      Дома пахло как надо: его любимыми вареными сосисками с пюре и зеленым горошком. На подсознательном уровне Пух СКАЧАТЬ