День рождения. Любовь Боровикова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Барскую исходили десятки ног, исползали бесчисленные коленки, но сюда редко кто забредал, разве что невзначай, по ошибке.

      Я вошла в тень – и вдруг поневоле, чьей-то нездешней подсказкой, чуть-чуть повернула голову влево (помню это короткое, бессознательное, странно точное движение). И увидела свою белую корзинку. Уже не белую – серебристо-древесную, как кора. Она стояла в траве, ладная, легкая, совершенно такая же, и первая моя мысль была: «Как же ее никто не увидел?»

      Я взяла ее в руки – легкую, по-лесному чистую. Лишь дно стало густо-фиолетовым от выпитой дождями и солнцем черники.

      Мешок с несчастьями, развязанный дурачком или дурочкой из сказки, он же ящик Пандоры, никто не завязал, не закрыл. Но время вернулось. Я стояла посреди леса, с серебристо-серой корзинкой в руках, и слушала, как течет под землей река нашей исчезнувшей жизни, как пульсирует она на поворотах, которые мне не дано видеть. Но у Бога дней много.

      «Неужели такое бывает?..»

      Неужели такое бывает? Но видишь – бывает:

      над разбитою жизнью, над ямою горя без дна

      сердоликовый месяц апрельский спокойно сияет

      и цветет, вопреки холодам зацветает весна.

      И кукушка кричит днем и ночью, и внятно, и звонко,

      что увидит, своими глазами увидит спасение тот,

      кто дошел до конца и нашел в себе сердце ребенка,

      кто жалеет так чисто, так просто, как птица поет.

      Кто не вспомнит о радости, вырванной заживо,

                                                           с кровью,

      потому что не время прозябшей фиалке мешать.

      Лишь тянуться за нею, тянуться – всей гибелью,

                                                        всею любовью,

      и проснуться от счастья, и утренним солнцем дышать.

      Тая и Рая

      У Таи была корова, и у Раи была корова, и обе походили на своих хозяек. Тайна смирная, рассудительная Дочка целыми днями паслась внизу, на речной луговине. Посмотришь в сторону реки – а там привычно перемещается уже вдоль берега черно-белое пятнышко, туда и обратно, туда и обратно. Этой воистину Божьей коровке пастух был ни к чему: она сама себя пасла.

      А вот Раиной красно-рыжей Чайке без пастуха была беда и погибель – и ей, и всем нам. Укромному пастбищу у реки она предпочитала деревенские огороды и единственную в деревне улицу, по которой любила промчаться рысью, взмыкивая и глядя перед собой с той первобытной, дремучей дурью, от какой душа вмиг перелетает в пятки.

      Вечерами, в одно и то же время, над деревней разносилось певучее: «Доча-Доча-Доча!» Это Тая звала свою буренку, и та с патриархальным «муу-у» брела навстречу хозяйке, предъявляя ей и всем вокруг огромнейшее розовое вымя, наработанное за день.

      Рая же Чайку не звала, а скучно и устало материла. СКАЧАТЬ