В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков. Самарий Израилевич Великовский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков - Самарий Израилевич Великовский страница 26

СКАЧАТЬ начал разматываться клубок завораживающих воспоминаний или сновидческих фантазий. Обладая гораздо большей зрелищностью, плотностью, ощутимостью, чем ее лицо или стан («Экзотический аромат», «Вся целиком»), они складываются в зыбкий, намекающий отсвет самого переживания в его не поддающихся прямой разгадке, но со всей непреложностью угадываемых метаморфозах.

      Не менее насыщен положениями двойственными, промежуточными, внезапно опрокидывающимися и круг преобладающих у Бодлера умонастроений. Томительная скука временами источает апокалипсические наваждения («Фантастическая гравюра»), повергая в уныние и сломленность («Крышка»), выплескивается желчной язвительностью («Плаванье»), а то и побуждает устремляться душой в царство сладостных снов («Приглашение к путешествию») или, наоборот, изливается яростным бунтом:

      Род Авеля, блаженный в Боге,

      Тебе даны и сон и снедь.

      Род Каина, тебе, убогий,

      Во прахе ползать и истлеть.

      …………………………………

      Род Авеля, тебе во благо

      Тучнеет злак, плодится скот.

      Род Каина, как пес-бродяга,

      Скулит голодный твой живот.

      Род Авеля, твой дом – чертоги,

      Тебя согрел очаг родной.

      Род Каина, в своей берлоге

      Ты, как шакал, дрожишь зимой.

      ………………………………………

      Род Авеля, владея садом,

      Пасешься ты, подобно тле.

      Род Каина, тебе и чадам

      Блуждать бездомно по земле.

      Род Авеля, тебя ждет плаха

      И вскинутых рогатин лес.

      Род Каина, восстань из праха

      И сбрось Всевышнего с небес!

«Авель и Каин». Перевод А. Ревича

      Мятежное богоотступничество, когда всему земному творению выносится не подлежащий обжалованию приговор и с уст срываются клятвы переметнуться в стан Князя преисподней («Отречение святого Петра», «Моление Сатане»), нет-нет да и рассекает своими зарницами свинцовую мглу тоски, усталой подавленности («Разбитый колокол», «Осенняя песня», «Дурной монах»), цепенящего страха перед необратимым ходом времени («Часы»), бреда при белом дне («Семь стариков», «Скелет-землероб») – всех тех мучительных душевных перепутий, проникновенность передачи которых особенно способствовала распространению славы Бодлера к концу XIX в.

      Когда свинцовость туч нас окружает склепом,

      Когда не в силах дух унынье превозмочь,

      И мрачен горизонт, одетый черным крепом,

      И день становится печальнее, чем ночь;

      Когда весь мир вокруг как затхлая темница,

      В чьих стенах – робкая, с надломленным крылом,

      Надежда, словно мышь летучая, кружится

      И бьется головой в бессилии немом;

      Когда опустит дождь сетчатое забрало,

      Как тесный переплет решетчатых окон,

      И словно СКАЧАТЬ