Жемчужница и песчинка. Эмилия Тайсина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ взволновать лингвиста: Þā Finnas, him þūhte, and þā Beormas sprǽcon nēah ān geþēode. Финны, подумалось ему, и Пермяки говорят почти на одном и том же языке.

      Угро – финском.

      Эти наблюдения велись не в XIX веке (Вильгельмом фон Гумбольдтом, родоначальником сравнительно – исторического языкознания), а в IX – м.

      Так может ли удивлять сообщение о том, что Витгенштейну в ХХ-м веке «открылось» фамильное родство языков…

      Да, перевод – вещь очень увлекательная оказалась.

      Существует глубокая «лакуна» между этническими языками; изоморфизм в элементах и связях языковых подсистем отсутствует. Это касается не только стилистических нюансов и оттенков; прямо не переводимы не только семантические тонкости, но и принципиальные, базисные, например, пространственно – временные восприятия и оценки. Хорошо известны «муки слова» людей, причастных к литературному творчеству; эти муки троекратно усилены у литературных переводчиков. Перевод следует считать самостоятельным и очень трудным видом творческой познавательной деятельности. Лингвистическая картина мира, безусловно, открывается носителю родного языка иначе, чем иностранцу. Например, прямой перевод слова belief («вера») будет неправильным, если мы имеем дело с текстом Фейерабенда или Полани (у них этот термин означает «убежденность»), и правильным, если это текст, скажем, Б. Л. Кларка. Перевод – это грандиозный поход по десяткам словарей и энциклопедий, это музыкальный слух, тренированный ум, языковая догадка, глубокие экстралингвистические знания. В одном из отношений его механизм – это перевод скрытого знания в «фокус» сознания, транспортация этого сфокусированного и концептуализированного значения и «рассеивание» его в сознании коммуниканта для воспроизведения единства явного и неявного уже на другом языке.

Reiner Marie RilkePietá

      So seh ich, Jesus, deine Fűsse wieder,

      die damals eines Jűnglings Fűsse waren,

      da ich sie bang entkleidete und wusch;

      wie standen sie verwirrt in meinen Haaren

      und wie ein weisses Wild im Dornenbusch.

      So seh ich deine nie geliebten Glieder

      zum ersten Mal in dieser Liebesnacht.

      Wir legte uns noch nie zusammen nieder,

      und nun wird nur bewundert und gewacht.

      Doch siehe, deine Hände sind zertissen, —

      Geliebter, nicht von mir, von meinen Bissen.

      Dein Herz steht offen, und man kann hinein:

      Das hätte dűrfen nur mein Eingang sein.

      Nun bist du műde, und dein műdes Mund

      Hat keine Lust zu meinem wehen Munde —

      O Jesus, Jesus, wann war unsre Stunde?

      Wie gehen wir beide wunderlich zugrund.

Райнер Мария РилькеПьета

      Вновь вижу я стопы твои, Иисусе;

      Когда-то милого ребенка ножки

      Вот пеленаю, омываю их.

      Как в ветвях птаха дикая, сторожко

      Они белеют в волосах моих.

      Вот я смотрю на девственные члены

      Впервые в эту ночь своей любви;

      Ни разу не скрестили мы колена;

      Теперь лишь зреть и бодрствовать, увы.

      Истерзаны твои, любимый, пясти;

      Нет, то не знаки пиршественной страсти.

      Твое открыто сердце, всяк входи,

      Хотя лишь я должна была б войти.

      Ты истомлен, и твой усталый рот

      К лобзаньям горьким не имеет вкуса.

      Когда же был наш час, о мой Иисусе?!

      Теперь СКАЧАТЬ