Элиза и Беатриче. История одной дружбы. Сильвия Аваллоне

Чтение книги онлайн.

      – Без отопления?

      – Горелки есть. Будем воду в кастрюлях кипятить.

      На секунду – всего на секунду – мне представилось, что это возможно. Перебежать автостраду, ринуться в «Автогриль» на той стороне, попросить водителя какой-нибудь фуры подвезти нас. Жить охотой и рыбалкой в долине Черво. В сентябре въехать в старый бабушкин дом, такой дряхлый, что его невозможно было ни сдать, ни продать; а власти спокойно позволят мне вот так вот жить без присмотра. Между прочим, мне не впервой.

      – Ладно, – ответила я.

      – Отлично, – отозвался брат и закурил.

      – Эй, паренек, – прогремел чей-то голос. – Тут курить нельзя, погаси-ка сигарету.

      К нам направлялся мужчина средних лет. Никколо в качестве ответа рассмеялся и выпустил дым ему в лицо. Тот молчать не стал, хотя, наверное, мог бы:

      – Ах ты, грубиян! Тебя что, отец вежливости не учил?

      Как и всегда, когда нажимали на эту кнопку, Никколо немедленно накрыло. Вошли еще какие-то мужчины, и я отодвинулась подальше. Миллион раз присутствовала при подобных сценах, но так и не привыкла. В какой-то момент наступало время драки, далее – воскресный вечер в участке: вызволение Никколо, задержанного за оскорбления, хранение наркотиков, применение насилия. Глядя на наглое поведение брата и на старания матери, которая лезла на стену, защищая его, я всякий раз испытывала странное ощущение, внизу, между ног: мочевой пузырь словно собирался опорожниться сам, а я им больше не управляла.

      Тем утром крики, конечно же, донеслись до первого этажа, потому что прибежало много народу, и мама тоже. Я взглянула на нее и поняла, что план побега у нас на лбу написан. Мама фурией бросилась в самую гущу:

      – Отстаньте от моих детей, засранцы!

      Мягкие черты ее лица исказились до неузнаваемости.

      Стыд за своих домашних я испытывала часто. Словно камень на шее носила, как будто это все моя вина. Год за годом.

      Нас попросили удалиться, всех троих. Мы сели в машину: чертыхающийся брат, растрепанная мама и плачущая я. Мама рванула с места на четвертой передаче, на зашкаливающих оборотах, с визжащим сцеплением.

      – Дай сюда то, что ты слушал! – потребовала она у Никколо, протянув руку за кассетой. Вставила ее в магнитолу, и заиграла песня, которую я больше никогда не смогу слушать, – All the Small Things[4].

      Наша семейка, рассекающая по шоссе в «альфасуде», была ничтожней любого ничтожества. Брат достал листок бумаги, зажигалку, курево. Размягчил его над огнем. «Ну, вот мы и перешли все границы», – подумала я. Мама глянула на него искоса, но возмущаться не стала:

      – Эти вещи не особенно полезны. Я когда-то так сознание потеряла.

      – Давай, попробуй, – протянул ей косяк Никколо.

      – С ума сошел? Я же за рулем! – замотала она головой, но сделала одну затяжку. И тут же вторую. Похоже, с «этими вещами» она была знакома гораздо лучше, чем хотела дать нам понять.

      – Давай, Эли, затянись тоже, – обернулся СКАЧАТЬ