в основном одни рыбаки да туристы. Мы с Леной оба предвкушали удовольствие от предстоящей встречи с красивейшим в окрестностях Москвы искусственным озером и его водой. Напротив нас на лавке в электричке сидела супружеская пара. Это были, как и мы, молодые люди. У женщины со светлыми волосами в темно-зеленом платье, в котором она парилась от жары, было красивое лицо, но мне почему-то было трудно оторвать глаза от ее фигуры. Я, конечно, предпринимал усилия, чтобы не слишком на нее засматриваться, но делать это чертовски не хотелось. Нельзя было сказать, чтобы ее формы были как-то особенно эффектны, тем более, что платье на ней было вовсе не открытого фасона – разве что на груди оно не сходилось кромка к кромке узеньким мыском, и то не особенно глубоким, но меня распирало такое желание заполучить эту женщину голой в постели, что в пору было еще сильнее поразиться причине, по которой мне так ее хотелось, невзирая на присутствие жены. Отчетливо помню, что именно причины я тогда не мог постичь, хотя старался. Ладная ли она была? Да, ладная, но никак не в большой степени, чем Лена. Возбуждала ли она своим поведением или движениями? Нет, сидела достаточно спокойно, если не считать мучений от жары и вагонной духоты, особенно когда поезд надолго задерживали на перегоне, чтобы пропустить мимо скорый на Ленинград. Она не кокетничала, к своему мужу поворачивалась не часто, и он тоже редко обращался с чем-нибудь к ней. Я терялся в догадках насчет того, какому именно особому воздействию подвергся, тем более, что явного лучистого обаяния, как и признаков высокого интеллекта в ее глазах и лице так и не находил. И тогда мне, пожалуй, впервые в жизни пришла в голову собственная догадка о наличии какого-то особого присущего лишь этой женщине сексуального поля, которое нельзя ощутить ни зрением, ни обонянием, ни даже осязанием, и о котором можно догадаться только по возбуждению члена. Это было против всех моих представлений о природе влечения к женщине. До сих пор я был уверен, что обязательно должны иметь место видимые и доступные пониманию причины внезапной охоты к овладению женщиной – особо броское рельефное сложение, какая-то распущенность в поведении, знаки желания познать тебя, откровенная нагота. Ничего подобного не наблюдалось. Я даже чувствовал, что будь я свободен – и она тоже – она все равно не годилась бы мне в жены, потому что в жене мне требовались еще и обаяние, и интеллект, которыми она явно не отличалась. И все же необычайную остроту восприятия тяги к ее телу невозможно было отрицать. Я не узнавал сам себя. О чем шла речь? О неизвестном типе оружия женщин, без всяких видимых ухищрений поражающем воображение и рефлексы мужчин? Неужели под тонким, так легко осыпающимся слоем культуры, эстетических представлений и убеждений в избирательности своего влечения к женщине, управляемом разумно выверенными представлениями о предпочтительности и «подходящности» женщин
СКАЧАТЬ
