Колыбельная Аушвица. Мы перестаем существовать, когда не остается никого, кто нас любит. Марио Эскобар

Чтение книги онлайн.

      Другая женщина нахмурилась и прошептала:

      – Говорят, их убивают, а тела сжигают.

      – Тише, а то навлечешь на нас baxt, – зашипела пожилая женщина, осеняя себя крестным знамением.

      – Да-да, это происходит, когда их уводят мыться в «баню». А потом тела бедолаг сжигают в печах.

      – Да это всего лишь слухи. Нацисты не способны на такие зверства. Даже у Гитлера были мать и отец, – пожилая женщина заметно нахмурилась.

      – Бэнг – вот кто его отец. Сатана, – злобно выплюнула другая.

      – Не могу представить, что они дошли до такого, – сказала я.

      За последние несколько лет я повидала немалое, но ведь даже у человеческой жестокости имеются свои пределы – по крайней мере, тогда я так думала.

      Мы вернулись в барак прямо перед ужином, который состоял из куска черного хлеба и свекольного компота. После этого дети сразу легли спать – они были слишком измотаны: слишком много переживаний и недостаточно еды, чтобы сохранить какую-то энергию в такое позднее время.

      Когда совсем стемнело, мы с Блазом обсудили сегодняшний день.

      – Лагерь справа от нас – это больница, – поведал Блаз. – С другой стороны находится лагерь для еврейских мужчин. Они каждый день уходят на рассвете работать на нацистских фабриках.

      – Я очень надеюсь, что завтра нас переведут в новый барак. Не думаю, что он будет намного лучше, чем этот, но, по крайней мере, люди там кажутся добрее, – я не могла придумать, что еще сказать.

      Блаз продолжил свой рассказ:

      – Я познакомился с детьми и нашел небольшой сарайчик рядом с администрацией.

      – Пожалуйста, я же просила тебя не ходить туда, – прервала его я.

      Наши утренние злоключения показали, что находиться рядом с охранницами или эсэсовцами очень опасно.

      – Не бойся, я не подходил близко. Только посмотрел на барак эсэсовцев за складом. Они ходят туда пить и курить, и еще я видел, как туда заходили несколько девушек из лагеря.

      – Я не хочу, чтобы ты туда возвращался. Это слишком опасно, – предупредила я его.

      Под стоны, ворчание и перебранку обитателей барака мы наконец заснули.

      Следующее утро снова выдалось очень холодным. Небо было ясным, а на земле лежал плотный иней. Крыша барака почти не задерживала морозный воздух снаружи. Мы быстро встали. Я отчаянно цеплялась за надежду на перевод в новый барак. Сходив в уборную и выпив кофе, мы остались внутри. Дети дрожали от холода, и все мы жались друг к другу в попытке согреться, хотя от недостатка калорий в организме это было почти бесполезно.

      К нам подошла одна из самых агрессивных русских цыганок с чем-то вроде шила в руке и сказала:

      – Мне нужны твои пальто, герцогиня. Моим детям холодно.

      Сейчас, когда решается наша судьба: переведут нас в другой барак или нет, мне совсем не хотелось устраивать шумную разборку. СКАЧАТЬ