– Что? Что случилось?
– Идиот! Ты что натворил?
– Где?
Наконец встряхиваюсь, вижу склоненные надо мной головы и резко сажусь.
– Тебя к директору вызывают, – трясет меня Ахайя.
– Меня? Зачем? – никак не могу прийти в себя спросонья, тру глаза.
– А мы откуда знаем? – пожимает плечами Махасия.
Вызов к директору небесной канцелярии – самое важное событие для ангелов, и оно случается крайне редко.
– Ну, ты и спать, дружище! – смотрит укоризненно Ахайя.
Ему хорошо, он ангел терпения, может трудиться в поте лица и день, и ночь и не устать.
– Конечно, – огрызаюсь я и бросаюсь к парадной одежде. – Разве можно иметь столько подопечных, как у меня? За всеми даже уследить не успеваю.
– Что поделаешь, нехватка кадров, – разводит руками Ахайя. – Людей все больше, а состав ангелов не меняется.
– Надо поднять этот вопрос пред Святейшим.
– Рискни.
Мы замолкаем. Наши ряды пополняются крайне редко. Это настоящее событие для небесной канцелярии. В ангелы могут перевести человеческую душу, которая соответствует строгим параметрам. Увы, тех, кто способен выполнять миссию ангела, по пальцам пересчитать можно.
Я надеваю строгий белый костюм, расправляю каждое перышко, складываю крылья вместе, повязываю галстук. К вылету готов, а в груди все трясется от страха. Падать больше некуда, я и так в самом нижнем ряду небесной канцелярии. Разве что секретарем на божественный суд отправят грешников пересчитывать. Не хотелось бы. Позор для ангела света.
– На, выпей, приди в себя! – Махасия протягивает бутылочку нектара-энергетика.
– Пайеля вызывает директор!
Подскакиваю от металлического голоса громкой связи. Проглатываю напиток и, поправляя на ходу галстук, несусь к блюдцу внутреннего полетника: крыльями пользоваться запрещено.
– Ни пуха! – кричат вслед друзья.
– Ладно вам! – прыгаю на блюдце, оно тут же взмывает. – Скорости прибавь! – приказываю ему.
– Нельзя! – бурчит железка. – Правила внутреннего распорядка не разрешают.
– Отдам в металлолом!
– Будешь ходить пешком.
Блюдце наклоняется и уходит в крутой вираж, я теряю равновесие и чуть не вываливаюсь за борт. Нет, разбиться я не могу, но в полете придется расправить крылья, а за это получу штраф.
– Треснутый уродец! – срывается с губ.
– Такому работнику, как ты, новая техника не положена, – парирует блюдце.
Задираю голову и грожу кулаком центру управления.
У нас давно разногласия с этим средством передвижения. С трудом подавляю внутренний протест. Мы, ангелы, полные сил и энергии, СКАЧАТЬ