Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга. Архимандрит Августин (Никитин)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ходили по городу в монашеском облачении. Однако в 1728 г., за подписью юного императора Петра II (1727–1730), был обнародован указ, ограничивавший въезд в столицу католических патеров.[198] Но это никоим образом не затронуло свободу вероисповедания; в 1729 г. герцог де Лириа обращался с такими словами к послу Хосе Эгилусу: «Вы пишите, что главное – добиться такого положения, при котором бедные католики могли бы жить спокойно. На это я должен ответить, что католики-иностранцы, которые находятся здесь (в России. – а. А.), ни в коей мере не испытывают затруднений из-за исповедуемой ими религии. Наоборот, им позволено жить в условиях максимальной свободы»[199].

      Эпоха Анны Иоанновны (1730–1740 гг.)

      Хотя при императрице Анне Иоанновне предпочтение среди инославных исповеданий отдавалось протестантизму, тем не менее положение католической общины в столице также несколько улучшилось. Это подтверждает датчанин-протестант Петер фон Хавен, живший в городе на Неве с 1736 по 1737 г. В его книге «Путешествие по России» упоминается про тогдашнее положение католических общин в «стране пребывания». «У католиков есть одна церковь в Петербурге, одна в Москве и одна в Астрахани. При петербургской католической общине были четыре падре – итальянец, немец, поляк и француз»[200], – пишет фон Хавен, приводя затем довольно любопытные сведения.

      По словам датского автора, в Санкт-Петербурге в те годы «лишь католикам дозволено (было) употреблять в церкви колокола, воспрещенные для лютеран и реформатов. Причина, по-видимому, в том, что эта евангелическая община не смогла примириться с необходимостью звонить в свои колокола в какой-то русский праздник, а все католики это сделали. Эти последние превосходно умеют пользоваться своим правом колокольного звона, в чем я часто с огорчением убеждался, поскольку всю зиму прожил близ католической церкви»[201].

      В заметках фон Хавена ничего не говорится о тех бедствиях, которые обрушились на католический храм летом 1735 г., когда в Санкт-Петербурге вспыхнул большой пожар. А между тем об этом пишет петербургский историограф Г. Богданов. Упомянув про «кирху каменную католицкую», он продолжает: «Сия кирка прежде пожару стояла в Греческой, то есть в Немецкой улице, позади Миллионной (улицы) близ главной аптеки, но оная в пожаре сгорела в 1735 году»[202].

      Г. Богданову вторит другой отечественный автор – Ф. Туманский. В описании «Третьей Адмиралтейской части» он говорит о католической церкви «разных языков»; она «была в Немецкой слободе позади Миллионной, близ главной аптеки, деревянная, в 1735 году сгоревшая»[203].

      По просьбе петербургской католической общины, в которой было много поляков, итальянцев и французов, императрица Анна Иоанновна поручила подыскать в столице свободный участок для постройки новой каменной церкви. К этому времени – в 1727–1733 гг. – общины ряда протестантских церквей получили участки для постройки своих храмов близ Большой Перспективной дороги (будущего СКАЧАТЬ