Сидит, небось, в общаге, читает про Вильгельма.
Горло сдавила липкая досада.
…Марина трясла его руку, что-то верещала и заливалась истеричным смехом. Кто-то наступил сраным копытом ему на ногу. В лицо густо пахнýло мерзким парфюмом, щедро вылитым на чью-то ненасытную харю.
Мир давил на череп, как душный вагон.
Святослав отступил к стене и стряхнул с локтя руку Измайлович.
– Что, заяц? Подышать? – угадала Марина, готовая прыгнуть за ним в курилку.
Елисеенко медленно покачал головой, не понимая, чего ему хочется больше всего.
Марина завизжала и ринулась сквозь толпу в объятия подруг с факультета туризма.
Спасибо, подруги.
Людей в холле стало на порядок меньше – основная их часть уже схлынула в коридор.
– ВЕРА! – отрывисто крикнул кто-то.
…Голова мгновенно вынырнула из воды и завертелась, как флюгер. Отлипнув от стены, Свят лихорадочно забегал глазами по толпе.
Кто кричал «Вера»?
В голову почему-то не приходило, что Вер в университете могут быть десятки.
Из коридора заорала песня Адель, которая, видимо, и знаменовала финальный прогон.
И в ту же секунду солистка Гатауллина обернулась в сторону зала.
Внезапно.
…Внезапно из рук утекает и так редкое для них тепло. Холл за спиной у дамы в чёрном искрит и расплывается. Всё видится будто в режиме замедленной съёмки; ладони… Ладони дрожат.
Где-то тут Марина… Где-то тут М…
Не в силах думать о выводах, которые сделает Марина, Святослав застывает, собирая по крупинкам всё, что видит.
– The-re is a fi-re starting in my heart14, – нарастает за спиной глубокий голос Адель15.
Дама в чёрном платье поднимает бледную руку и с улыбкой машет тому, кто её звал.
Её. Звали всё-таки её.
Кокетливо поздоровавшись, она подхватывает длинный подол и делает шаг к коридору.
Из продольного разреза в платье показывается тонкая лодыжка.
Она в чёрных лодочках, не в кедах. В чёрных лодочках на тонком каблуке.
Каждому её шагу вторит рваный ритм чувственной музыки.
– Fi-nal-ly, I can see you crystal clear16…
Тугой чёрный корсет плотно облегает спину и крепко поддерживает грудь. Шнуровка корсета полупрозрачна. Она бежит по линии между рёбрами и ныряет в складки подола.
Её бледные плечи и острые ключицы обнажены. Шею обнимает отдельный от платья воротничок. На её правой скуле нарисована маленькая золотистая тыква. Непослушные волосы послушны; они собраны в гладкий высокий пучок. Но почему они не золотые, а такие… светлые?
Ах, вот оно что. Её волосы залиты блёстками.
Они СКАЧАТЬ
14
Огонь, зарождающийся в моей груди (англ.)
15
Композиция «Rolling in the deep»
16
Наконец я вижу тебя абсолютно отчётливо (англ.)