Движение литературы. Том II. И. Б. Роднянская

Чтение книги онлайн.

      Крепче прижала внука

      И донесла до кроватки;

      Без стука

      Рухнула на лопатки».

      А вот план крупный, ближний – ближе не бывает:

      Спрятана кровать, на которой дед умирал, только на этом месте

      До сих пор чуточку холоднее и поэтому слегка тревожно:

      Бесконечные лекарства, ночные вызовы «скорой», неосознанные жесты

      Сухих рук, перебирающих простыню, как клавиши, осторожно.

      Или перед тем, как умереть, надо терпеливо разучивать гаммы,

      Агонизировать часами под наблюденьем участкового терапевта,

      Усталого, безучастного? А потом я открою двойные рамы,

      Опрокинув кастрюльку. Что-то внутри сорвалось, или просто допето.

      Иногда наткнусь случайно на пожелтевший листок рецепта

      На ломкой хлипкой бумаге самого последнего сорта.

      Ни слова не разобрать. Буквы латинские стянуты цепко.

      Или дед нам письма оттуда пишет рукою своей нетвердой?

      Так и у Сергея Надеева – портрет пустеющей памяти, жизни, сходящей на нет, старости, оставляющей после себя пачку ненужных бумажек:

      Прислушайся: иглою патефона

      свистит октябрь по склону небосклона:

      пружина, диск, короткие щелчки…

      Безлюден двор. Лишь на сырой скамейке

      сидит старик в собачьей душегрейке

      и теребит железные очки.

      ………………………………………………………

      Он пережил ответы и вопросы —

      пять-шесть имен осталось, папиросы

      да невпопад досадные звонки,

      квитанции на стершейся булавке,

      размытый контур полусгнившей лавки,

      воспоминаний щучьи позвонки