Положили носилки перед операционной на столе с колесиками, подошла врачиха в халате, сделала укол.
– Постарайся заснуть.
Боль прошла, я повеселел и даже начал задремывать, но пяти минут не прошло, как меня ввезли в операционную и переложили на серьёзный стол где режут парней всякими страшными инструментами серьезные ребята в белых халатах, в белых перчатках на руках, и с белыми марлевыми повязками на серьёзных лицах. У меня исчезла сонливость, ну думаю, сейчас начнется! Сейчас будут потрошить, как кролика на жаркое! На грудь повесили тряпку, сестра в марлевой повязке соорудила, посмотрев на меня серьёзным взглядом больших серых глаз, наверное подумал я, здешняя красавица: неплохо бы «припарить агриппаса» в её марфутке! Это, я так понял, чтобы мне не было видно, куда они нацелились залезть в мой, терпящий мучительную острую боль, живот своими никелированными садистскими инструментами, и, чего-то отрезать без надежды на восстановление. (В этом месте, говорят они нам, есть ненужный организму отросток, называется аппендикс, он человеку как гиппопотаму зубная щетка – абсолютно без надобности, а мне иногда кажется, что они нас обманывают и отрезают не аппендикс, а орган высшего сознания, после чего человеку закрыт путь к познанию высших сфер, и он становится среднестатистическим тиранозавром каменных джунглей, рыскающим по улицам в поисках еды. Направили на меня эти… как они называются? медицинские лампы, вверху висят над головой, сгрудились несколько человек все в марлевых повязках… Пиздаус-микки маус, думаю, пропадешь, парень, не за шланг собачий! Мелькнула у меня слабая тревожная мыслишка.
И начали мне делать операцию…
Видно правильно говорят, что не так страшен Ибрагим Петрович, как его нарисовал Сальвадор Дали на своей знаменитой картине, и операция прошла – на удивление – для меня – боли я никакой не чувствовал. Было несколько моментов, когда что-то будто дергали из меня – не очень приятные ощущения, а так ничего страшного, даже скучно стало лежать и ждать, когда они перестанут резать мой живот, и тянуть оттуда словно клещами, всякие, мешающие мне жить, выполнившие свою непонятную функцию, органы. Да, вот так живешь, радуешься жизни, философствовал я, лежа на столе, и даже не подозреваешь, что в тебе развивается какая-то бяка, растет СКАЧАТЬ