большие серые, какая хорошая фигура… и все в этом роде. Главное, чтобы был подход грамотным, говори мягким вкрадчивым голосом. (Я это и до него меня ещё в школе просветил друг – одноклассник, что бабам, они балдеют, когда им говоришь какие у них большие синие глаза, да какая круглая попа, да какая красивая упругая пятого размера грудь, они сразу начинают смеяться от удовольствия не могут сдержаться, я потом на выпускном вечере слегка поддав шампанского после водки был в ударе: одной девушке из соседнего класса начал так говорить, проговорил час: мы с ней гуляли вокруг школы она в меня влюбилась.) Это с ним мы нетрезвую даму, тоже продавщицу старше нас вон на сколько лет, я сообщил выше, летом в парке на лавочке, в рабоче- крестьянской позе по очереди «тянули карусель» под шум сосен: в парке в основном такие деревья росли. Что мне особенно запомнилось, – среди сосен дятел отстукивал, как нарочно сколько раз присунешь. Я всовываю ей, он: тук-тук, ещё раз – тук-тук… тук-тук… тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук… тук-тук-тук-тук-тук-тук… Когда начал убыстрять темп и дятел: туктуктуктуктуктуктуктуктуктук!.. Моё внимание переключилось на этот «туктуктуктуктук» как молоток заработал! Но после 30-ой минуты начал уставать, а дятел и не думает прекращать отстукивать, тут дама- продавщица мелкоштучного товара взвыла, мигом взмокла, начала кончать очередям; вот уже когда я понял, когда женщине по- настоящему без понтов бывает волшебно с мужчиной! А не хуйня какая-то – сублимация, либидо и парциальные извращения, которые напридумывали психосексологи-имп'ы у которых в голове вместо мозгов мякина, как у Страшилы из знаменитой сказки про Гудвина – Великого и ужасного. И рядом, метрах в двухстах дискотека: песни там всякие из репертуара советских вокально- инструментальных ансамблей: «…а ты такой холодный как айсберг в океане…» я тогда не понимал про кого певица поёт… а Когда в Москву приехал, пожил там несколько лет, понял про кого… А перед входом в парк летняя закусочная из фанеры и стекла была – дешёвое вино в разлив продавали.
Так он меня инструктировал…
Где-то на третий день он пошёл в самоволку. У него, как у запасливого китайского крестьянина мешок риса на черный день, была в казарме гражданская одежда: футболка, джинсы и кроссовки «адидас» любая девка даст, к жене офицера – тот был на боевом дежурстве, прямо из Штаба пошёл, я его отпустил в девять часов, да мы уже и заканчивали рисовать, здесь переоделся, перелез через забор, чтобы не ходить через КПП. В этот вечер «Калка» – солдат узбек был в наряде. Погоняло «Калка» он получил за то, что как идём строем, когда он в наряде всегда говорил: «Калка давай». «Калка» – тонкая прозрачная бумага – калька, для дембельского альбома. Я ему потом принес «калку», у нас этой «калки» было хоть жопой жуй, нам выдавали, а то он достал: «Калка давай, да калка давай!» – как идем в штаб или на обед, он так обрадовался, что как-то угостил меня анашой: им из дома в посылках
СКАЧАТЬ
