– Плохо, мисс Ваерти, очень плохо.
Несколько мгновений она сидела, все так же опустив взгляд и словно бы желая высказаться и одновременно борясь с этим желанием, но решимость победила.
– Он практически перестал спать и едва ли ест. Говорит, что отобедал в ресторации, даже названия сообщает и количество заказанных блюд, но когда я посылаю Лиззи выспросить, выясняется, что мой сын не показывался ни в одном из ресторанов уже несколько недель. А кровать остается неразобранной, Лиззи проверяла. Это других горничных можно было бы обмануть, но не Лиззи – она сказала, что молодой господин не спал там уже около месяца. Несомненно, такое случалось и ранее, я говорю о том, что он не ночевал дома, мой сын – взрослый мужчина и… Ох, простите, мисс Ваерти.
Я сделала вид, что ничего не слышала.
Леди Давернетти, собравшись с духом, продолжила:
– В поместье Кристиан проводит время перед камином со стаканом виски в руках, практически как ранее, в те краткие моменты, когда бывал дома, но я мать, я вижу, как изменился его взгляд. Как изменилась его поза. И то, как он смотрит на огонь, когда полагает, что его никто не видит… Я спрашивала его много раз, но в ответ получала лишь: «Это служебные дела, они не подлежат обсуждению».
Все что я могла – лишь ободряюще сжать ее похолодевшую ладонь.
– И я не ведаю, что мне делать, мисс Ваерти, – продолжила леди Давернетти, – поистине он оживает, лишь услышав ваше имя. А сегодня, узнав, что я собираюсь к вам, он выплеснул виски в огонь и решительно настоял на том, чтобы сопровождать меня. Надеюсь, вы не сердитесь? – И она умоляюще посмотрела на меня.
– Что вы, нет, – прошептала в ответ.
Благодарно улыбнувшись, леди с затаенной мольбой спросила:
– А вы… мисс Ваерти, вы знаете, что… произошло? – Ее голос сорвался дважды на этой фразе.
Могла ли я промолчать? Могла ли оставить в неведении мать, снедаемую тревогой за своего единственного и горячо любимого сына? Я, которая сегодня узнала о том, что на протяжении всех шести лет родители ежедневно писали мне письма, сочла своим долгом уменьшить тревогу хотя бы одной матери в этом мире.
Грустно улыбнувшись, тихо сказала:
– Еще месяц назад я могла бы поклясться собственной жизнью, что на свете нет ужаснее, коварнее, чудовищнее и бесчеловечнее дракона, чем лорд Давернетти…
Леди Давернетти затаила дыхание, практически виновато взирая на меня. Я добавила:
– Но сейчас я вынуждена признать, что ваш сын является одним из самых добрых, отзывчивых и благородных джентльменов, которых я когда-либо знала.
– Ох! – едва ли не со слезами воскликнула СКАЧАТЬ