Высокое искусство. Корней Чуковский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Высокое искусство - Корней Чуковский страница 9

Название: Высокое искусство

Автор: Корней Чуковский

Издательство: ФТМ

Жанр: Языкознание

Серия:

isbn: 978-5-17-148723-2

isbn:

СКАЧАТЬ как бы собственными стихами Жуковского, что в них отражалась его тишайшая, выспренняя, благолепная, сентиментально-меланхолическая пуританская личность.

      Свойственный ему пуританизм сказывался в его переводах с необыкновенной рельефностью. Из «Орлеанской девы» он изгоняет даже такое, например, выражение, как «любовь к мужчине», и вместо «Не обольщай своего сердца любовью к мужчине» пишет с благопристойной туманностью:

      Страшись надежд, не знай любви земныя.

      Этот же пуританизм не позволяет ему дать точный перевод той строфы «Торжества победителей», где говорится, что герой Менелай, «радуясь вновь завоеванной жене, обвивает рукой в наивысшем блаженстве прелесть ее прекрасного тела».

      Избегая воспроизводить столь греховные жесты, Жуковский заставляет Менелая чинно стоять близ Елены без всяких проявлений супружеской страсти:

      И стоящий близ Елены

      Менелай тогда сказал…

      У Тютчева эта строфа переведена гораздо точнее:

      И супругой, взятой с бою,

      Снова счастливый Атрид,

      Пышный стан обвив рукою,

      Страстный взор свой веселит!..[23]

      Конечно, все это говорится отнюдь не в укор Жуковскому, который по своему мастерству, по своей вдохновенности является одним из величайших переводчиков, каких когда-либо знала история мировой литературы. Но именно потому, что его лучшие переводы так точны, в них особенно заметны те отнюдь не случайные отклонения от подлинника, которые и составляют доминанту его литературного стиля.

      Показательным для переводов Жуковского представляется мне то мелкое само по себе обстоятельство, что он в своей великолепной версии бюргеровской «Леноры», где мускулистость его стиха достигает иногда пушкинской силы, не позволил себе даже намекнуть, что любовников, скачущих в ночи на коне, манит к себе «брачное ложе», «брачная постель». Всюду, где у Бюргера упоминается постель (Brautbett, Hochzeitbett), Жуковский целомудренно пишет: ночлег, уголок, приют…

      Советский переводчик В. Левик в своем блистательном переводе «Леноры» воспроизвел эту реалию подлинника:

      Эй, нечисть! Эй! Сюда за мной!

      За мной и за моей женой

      К великому веселью

      Над брачною постелью.

      И дальше:

      Прими нас, брачная постель![24]

      Нужно ли говорить, что те строки, где Бюргер непочтительно называет иерея попом и сравнивает пение церковного клира с «кваканьем лягушек в пруду», Жуковский исключил из своего перевода совсем[25].

      Как известно, в символике Жуковского занимают обширное место всевозможные гробницы и гробы. Поэтому отнюдь не случайным является и то обстоятельство, что в некоторых своих переводах он насаждает эти могильные образы чаще, чем они встречаются в подлиннике. У Людвига Уланда, например, сказано просто часовня, а у Жуковского в переводе читаем:

      Входит: СКАЧАТЬ



<p>23</p>

Ф. И. Тютчев. Полное собрание стихотворений. Л., 1939, с. 222.

<p>24</p>

Из европейских поэтов XVI—XIX веков. Переводы В. Левика. М., 1956, с. 67, 68.

<p>25</p>

О. Холмская. Пушкин и переводческие дискуссии пушкинской поры. – В кн.: Мастерство перевода. М., 1959, с. 307.