Запасные книжки. Владимир Гандельсман

Чтение книги онлайн.

      Шотландский спонсор. Английский королевский спонсор.

      Какая мерзость: пожилые люди в шортах!

      Характер может быть только тяжёлый.

      К искусству перевода.

      Нора: «Меня сегодня так и подмывает выкинуть что-нибудь…» («Кукольный дом», Г. Ибсен).

      Дело не в солнце и движенье, которых, может быть, и нет, а в новом племени. «Поезд ушёл», это ощущение – вечная роль неумного зрителя. Неумного – потому что умный зритель роли не имеет, а точнее, умный – никогда не зритель.

      – Ты же знаешь, я очень серьёзно отношусь к литературе, – он говорил медленно и обстоятельно, и в голосе медленно и обстоятельно звучала скука.

      – Да-да, знаю, – словно бы загипнотизированный, я втягивался в серую пустоту ерую устоту рую тоту…

      Затем долго и нравственно он продолжал о своих чистых взаимоотношениях с людьми и журналами и лишь

      в одном месте допустил роковую интонацию, сказав:

      – Да мне что? Лишь бы они издали мой роман, – сказав с таким простодушно-циничным смешком, что я невольно подумал: «Какая неопрятная смерть».

      Небо упало в обморок, и молния распахнула дверь в бильярдную.

      Человек воспринимает жизнь как помеху.

      Чем что-нибудь хуже, тем оно более предмет искусства. Всё плохое провоцирует на высказывание.

      Пора принять какую-нибудь религию.

      Жена даже спит с упрёком.

      Стиль жизни (по телефону):

      – Извини, не могу говорить, я одной ногой уже на улице (вариант: в могиле).

      На первый взгляд человек может показаться интересным.

      О каком вкусе можно говорить, если на полюсе – минус?

      Медленное жаркое море. В час по ложной чайке.

      В родном языке от частого повторения слово утрачивает смысл, в чужом – наоборот. Можно, наконец, уговорить себя, что оно – шкаф, например.

      Иметь странный взгляд? Это обыкновенно. Другое дело само слово: обыкновенно.

      Никто не заслуживает того, что с ним происходит.

      На заданную тему: От других мне халва – что хурма, от тебя и хурма – бастурма.

      Из Розанова:

      Как бы убивать не прикасаясь?

      (При ловле моли.)

      Целоваться, не говоря о больших интимностях, становится как-то неудобно. Давайте застегнёмся. Старость – это официальная часть, идущая после концерта.

      Мандельштам: «Фета жирный карандаш» – идёт от fett немецкого (англ. fat) и идиш – жирный.

      (Догадался СКАЧАТЬ