Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. Ольга Чернова-Андреева

Чтение книги онлайн.

      В Феццано была только маленькая начальная школа. Мама познакомилась с учительницей, синьориной Ольгой Бронци, которая взялась преподавать нам итальянский язык. Она была умной и способной преподавательницей, уроки проходили оживленно, и мы, дети, быстро овладели языком.

      Синьорина Ольга жила с матерью, вдовой капитана дальнего плавания. Их дом был полон драгоценных вещей, привезенных из разных стран: старинное китайское оружие и доспехи, одежда мандарина, расшитая шелками, с черной шапочкой и башмаками, ширмы, украшенные бабочками и птицами, резные безделушки из слоновой кости, курильницы, маленькие Будды и бесценные вазы. Все это переполняло скромное жилище Бронци. Наша учительница, хотя и очень гостеприимная, долго не решалась пригласить нас к себе: дело в том, что в Феццано жизнь была крайне бедной и примитивной – у большинства жителей совсем не было уборных, и дорожка, ведущая к дому Бронци, была загажена с обеих сторон соседними мальчишками так, что наша учительница просто боялась нас позвать к себе. А другого подступа к ее дому не было.

      Русским языком с нами по-прежнему занималась мама. Что касается арифметики, то, к сожалению, ее вызвался преподавать нам Виктор Юрьевич Федоров – по партийному прозвищу Виктор Военный, живший у нас с женой Марьей Андреевной и годовалой дочкой Галей. Все взрослые ценили и уважали Виктора Юрьевича за его революционные заслуги, однако он совсем не умел преподавать математику. В первый же урок он без всяких объяснений продиктовал мне и Наташе и задал выучить наизусть: “Сложение есть такое арифметическое действие, посредством которого при данных двух или нескольких слагаемых находится новое – сумма”. И вслед за тем: “Вычитание есть такое арифметическое действие, посредством которого при данной сумме и одному из слагаемых находится другое слагаемое”. Я запомнила эти определения на всю жизнь, но тогда их смысл был темен для меня и Наташи. Мы обе не понимали значения слова “посредством”. Уроки В.Ю. были неинтересны, мы невзлюбили его, и с его легкой руки в нашем доме надолго установилось мнение, что “девочки неспособны к математике”. Хуже всего было то, что это крепко внушили нам. Только впоследствии, когда мы изучали алгебру, в гимназии, выяснилось, что у нас обеих хорошие способности, и мы обе оказались неплохими ученицами.

      По-французски мы вскоре стали заниматься с молодой учительницей, выписанной Амфитеатровым для их детей из Гренобля. Мадемуазель Маргерит вышла впоследствии замуж за с.-р. Ивана Ивановича Яковлева, который гостил у нас на даче. Они познакомились у нас.

      В нашем доме в Италии с самого начала жило множество народа – родственники, друзья и партийные товарищи. Временное убежище у нас находили и приезжавшие нелегально из России, и те, кому удавалось бежать из каторги и тюрьмы. У нас подолгу жили Сухомлины – семья маминого старшего брата – народовольца Василия Ивановича Сухомлина³⁶³⁷: он сам, его жена Анна Марковна, любимая всеми, их сын СКАЧАТЬ