Эпитафия без елея. Страницы воспоминаний партизана. Наум Перкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ это был немчик – худое бледно-серое лицо в прыщах и на тонкой шее; с большим трудом он держался в седле прямо. Окинув нас беглым взглядом, он той же рукой показал во двор, откуда вышли те трое.

      Немцы жестикулировали и тоже показывали во двор. Там возле сарая лежал на соломе большой, уже осмаленный янтарно-коричневый кабан. Мы ухватились за ноги – старшина даже оживился и просветлел – и разом положили тушу на стоявшую рядом крестьянскую телегу.

      В этот самый момент, выскочив из дома и вырвавшись из рук высокой худой женщины, к телеге побежал взрослый здоровый парень в одной зеленоватой майке. Он закидывал кверху большие сжатые кулаки, потрясал ими, ворочал круглой стриженой головой так, будто его душили, и не кричал, а рычал – немо, устрашающе и с каким-то душераздирающим отчаянием. Я понял, что это глухонемой и вот-вот может произойти несчастье. Как разъяренный бык несся он к двум немцам, стоявшим у телеги, и один из них, тот, что помоложе, уже вскинул винтовку. Но тут из сарая выскочил старик со всклокоченной рыжей бородой и (непонятно как это случилось) крепко обхватил парня со спины и повернул лицом к дому. Женщина плакала, хватаясь руками за виски.

      Когда лошадь выезжала со двора, пожилой немец оглянулся, помотал головой и, обращаясь к женщине, проговорил по-польски:

      – Матка, на то война ест!..

      Мы, потупившись, шли сзади, вытирая соломой сальные от теплой свиной шкуры руки.

      Верховой отправил кабана с пешими немцами в ту сторону, куда мы шли, а сам, повернув лошадь мордой к нам, улыбнулся (у него оказались белые зубы) и милостиво проговорил:

      – Rauchen!

      Он просил у нас закурить, показывая это своими длинными худыми пальцами. Старшина услужливо свернул цигарку из остатков махорки и, оставив край бумаги незаклеенным, протянул этот полуфабрикат немцу. Тот со снисходительной улыбкой, будто забавляясь, и в то же время брезгливо, послюнявил бумагу, заклеил и тут же прикурил от своей зажигалки. Он нас явно осчастливил.

      Когда, повернув к нам круп лошади, он пустился тихой рысью прочь, мы переглянулись и только тогда по-настоящему поняли, что произошло.

      Недалеко от соседнего села (оно уже все было на виду в сероватой дымке) нам встретились окруженцы с пропусками немецкой комендатуры. В селе, оказывается, и комендатура.

      «Говорите, что идете из-под Ямполя, с окопных работ», – советовали нам. Что-то у этих счастливчиков слишком веселые глаза. Не провокация ли? По оживившемуся лицу старшины я понял, что и он решил испробовать свое счастье – ему, может быть, и поверят. А куда мне с белыми и мягкими руками интеллигента! Впрочем, дело не только в этом.

      А интендант? Он совсем слаб, этот пожилой квелый человек. Наверное, заболел. Ему добраться бы до соломки, отлежаться хорошенько. Выходит, остаюсь один. Совсем один. Стою минуту на дороге, докуривая цигарку, смотрю на медленно удаляющихся недавних попутчиков. Нельзя сказать, чтобы на душе было спокойно.

      Подамся СКАЧАТЬ