Самое ужасное путешествие. Эпсли Черри-Гаррард

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и химик, норвежец Гран – инструктор по лыжам и я – помощник Уилсона и младший зоолог. Таковы наши специальности, хотя в многообразии выполняемых всеми работ теряются узкопрофессиональные обязанности каждого.

      Характеры выявились уже в первые дни. Уилсон, знающий, кажется, все обо всем, и о важном и о пустяках, всегда готов прийти на помощь, исполнен сочувствия и понимания, направо и налево дает дельные советы, трудится без устали, самоотвержен до предела. Пеннелл умудряется весь день напролет сохранять прекрасное расположение духа, и когда берет высоту светила, и когда несет свою вахту на капитанском мостике, и когда, сменившись, остается, полный энергии, на палубе и выполняет любую черную работу, а вдобавок еще часами ведет магнитные наблюдения, что вовсе не входит в его служебные обязанности. Боуэрс, как выясняется, лучший моряк на борту – он точно знает, что где лежит и что находится в том или ином ящике либо тюке; ему не страшны ни холод, ни жара. Симпсон – бесспорно серьезный ученый, увлеченный своим делом; ему много и бескорыстно помогает Райт, но и в корабельных работах он тоже всегда в числе первых. Отс и Аткинсон обычно держатся вместе, работа так и кипит в их руках.

      Отвечавший за судно Эванс – впредь я буду называть его лейтенантом Эвансом, чтобы не путать со старшиной Эвансом, – много сделал для того, чтобы сплотить сырой материал в ядро, способное без трений выдержать тяготы почти трехлетнего пребывания в узком, изолированном от остального мира обществе. Его правая рука – Виктор Кемпбелл, старший помощник, чаще всего его называют просто «старпом», успешно поддерживает на судне порядок и дисциплину. Я очень боялся Кемпбелла.

      Сам Скотт из-за дел, связанных с экспедицией, не мог плыть в Новую Зеландию на «Терра-Нове», но поднялся на борт в Саймонсбее, откуда мы взяли курс на Мельбурн.

      С Мадейры до мыса Доброй Надежды сначала шли спокойно. Вскоре вступили в полосу жаркой погоды, и по ночам каждый доступный кусочек палубы использовался в качестве спального места. Наиболее привередливые развешивали подвесные койки, но большинство располагались на любом свободном пространстве, скажем, на крыше холодильника, где им не мешал бегучий такелаж,[26] и спали, завернувшись в одеяла. Пока мы шли под ветром на парусах, можно было купаться утром прямо за бортом, но при работающей машине приходилось довольствоваться обливанием из шланга. Впрочем, многим это даже пришлось по душе, особенно после того как за купающимся Боуэрсом погналась акула.

      Рано утром палуба неизменно представляла собой интересное зрелище. На часах еще нет шести, а уже всех свистают наверх, к помпам, так как наше судно сильно течет. Оно считается сухим, когда в льялах[27] воды на 25 сантиметров, а перед откачкой футшток обычно показывает более полуметра. Через час-полтора работы с помпами судно в общем доходит до состояния сухого, с нас же, наоборот, течет в три ручья. Как только вахтенный офицер отдает команду «Стоп качать!», все поспешно сдирают с себя СКАЧАТЬ