Год гнева Господня. Георгий Анатольевич Шатай

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Но мы отклонились от темы. Кроме целибата, схолары, как всякие духовные лица, должны носить робу и тонзуру94, поскольку принадлежат к малым чинам…

      – Подожди ты про чины, – перебил его Мартен, – я не понял про эти коллежи. Они чьи и откуда взялись?

      – Ты хочешь спросить, как они появились? – Бидо снял шляпу и вытер рукавом потный лоб. – Ну, например, некий влиятельный сеньор, светский или церковный, возжелает, чтобы слово Божье распространялось по Земле. Тогда он может приобрести в городе подходящее здание и распорядиться, чтобы впредь в нем проживали, скажем, восемнадцать схоларов из числа земляков благодетеля. А если денег на целое здание у него не хватает, он может пожертвовать bursae volantes95, скажем, для стольких-то его земляков, чтобы те могли учиться теологии в Париже.

      – И зачем ему это? – недоумевал Мартен.

      – А они взамен будут молиться за него: допустим, каждую ночь пропевать семь покаянных псалмов.

      – Чудно всё это… – Мартен шмыгнул носом и смахнул с плеча медно-золотую шашечницу. – И много таких университетов имеется в христианском мире?

      Бидо немного подумал и принялся загибать пальцы:

      – Самый именитый – разумеется, парижский. Как говорится, «у итальянцев есть Папа, у немцев – Император, а у французов – Университет». Потом – итальянская Болонья, славящаяся своими легистами. Потом, Монпелье и Тулуза на юге, Оксфорд с Кембриджем – в Англии, еще какие-то в кастильских землях… Арно, ты не помнишь?

      – Паленсия и Саламанка, кажется, – ответил Арно. – Есть еще в Италии: в Парме, в Реджио, в Пьяченце… Да всех разве упомнишь? Их в последнее время расплодилось – как жуков навозных: в Авиньоне, в Гренобле, в Пизе, даже в задрипанном Кагоре – и там свой университет проклюнулся. Формально они, конечно, вроде как равны между собой, но все же прекрасно понимают, что парижский доктор теологии – не ровня какому-нибудь кагорскому докторишке.

      – И долго учиться в этих ваших университетах? – продолжал допытываться Мартен.

      – Для всех по-разному, – ответил ему Бидо. – Обычно в университет записываются лет в четырнадцать, сначала на факультет свободных искусств. Там тебя приписывают к одной из четырех Наций…

      – Это что еще за поруха? – шмыгнул носом Мартен.

      – Всего есть четыре Нации, подобно тому как четыре потока проистекают из Сада Эденского: французская, пикардийская, нормандская и английская, или англо-немецкая. Ибо англичан сейчас в наших университетах сильно поубавилось. Мы с Арно относились к французской Нации, строго говоря – к «схоларам провинции Бурж». Там еще с нами были итальянцы и всякие шику96 из-за Пиренеев. В общем, Нации – это такие землячества, которые поддержат в трудную минуту: деньгами выручат, письмо на родину отправят с нунцием97, в суде словечко за тебя замолвят – или перед властями.

СКАЧАТЬ