Пути новейшей русской прозы. Учебное пособие. А. В. Татаринов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ изощренно половым – знакомится в тексте радикального реалиста. Откровенность вспоминающего автора, превращающего житейское прошедшее в литературное настоящее, должна зажечь личное солнце в сознании читателя, стать методом оценки персональной судьбы, которая, видимо, тем совершеннее, чем больше неповторимого женского материала прошло через жадные руки. Они ощупывают бытие как формы попавшейся на пути девицы, превращают жизнь в доступное всем взглядам пространство любовной игры.

      Существование предшествует сущности, – так было когда-то у экзистенциалиста Сартра. Существованию предшествует любование, – так у Черного. Но у этого любования совсем нет бескорыстного созерцания, радости другой красоты, не тебе предназначенной. Надо поиметь красоту, дабы почувствовать ее всем, что есть у тебя чувствующего. Здесь низ хочет стать верхом и активно философствует, связывая «желание любить одновременно многих» с коммунизмом.

      Фоном сюжета захвата женской красоты оказываются политические собрания, партийные тусовки, далекие революционные идеи. На этом фоне происходит главное – встреча героя, который опять хочет захотеть, с девицей, которой предстоит определиться по отношению к желанию партийного мачо. Настя-Блондушка, Машунчик, Вера-Стерва, Саша, Юля, Маленькая – каждая входит в текст в индивидуальности тела и характера, в разнообразии эротического опыта, но под конец «Верности и ревности» начинает рябить в глазах от повторяемости сцены раздевания. Чем интенсивнее раздевает автор своих героинь, тем больше обнаруживает читатель, что в открывшейся обнаженности нагло смеется нечто чужое, что никогда не станет герою родным, незаменимым. Никакой верности, ее нет в природе данного произведения. Ревность есть, но кого она сильно тронет, раз верность не предусмотрена законами текста? Человеком здесь играет не любовь, а отношения – степень их обязательности обусловлена формой случайной встречи и естественной заменяемостью объекта. Как бы ни пахла одна, по-своему приятно будет пахнуть и другая.

      Герой готов хвастаться неудачами, прежде всего ему интересно раздевать самого себя, сообщать о поражениях или частичных победах. Не радует страсть молодых к каталогизации собственного опыта. Рано ведь подводить итоги! Ни один из сюжетов не вырастает в отдельную историю, которая шарахнула бы по сознанию, и про любовь снова стало бы необходимым чтением. Когда так много баб вертится, точнее, герой крутится вокруг них, факультативность повествования нарастает. Недоделанное, недовоплощенное в жизни превращается в буквы, но и там недостраивается, поглощается самодовольным телом. Впрочем, иногда оно скулит о недополученной ласке. Воистину вагина не имеет лица, что текст Черного и доказывает. Поэзия гениталий не способствует рождению личности.

      Эротический монотеизм молодости управляет подобным письмом, создает эффект серийной поэтики: главы могут появляться до тех пор, пока сохраняется жизнь. Дмитрий Черный говорит о «текстотерапии» СКАЧАТЬ