Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ меня сердце шалит и ревматизм, – весело отозвался кряжистый украинец, командир взвода.

      – Сердце у многих из нас шалит, ревматизм пройдет. Ты командир и должен остаться, – ответил ему командир отряда.

      – Бывалов?

      Молчание.

      – Бывалов?

      – Товарищ начальник, слышу плохо. Да и живот что-то расстроился.

      – Мандраж пробрал! Штаны полные ‹…› – под общий смех прокомментировал кто-то из присутствующих…

      – Семенов?

      – Остаюсь, – твердым голосом ответил молодой сильный рабочий.

      – Игнатьев?

      – Староват я. Да и семья большая. Я отвоевал в свое время. Пусть теперь воюют, кто помоложе.

      – А сколько тебе лет?

      – 52, – ответил боец с типичным лицом рабочего.

      – Генкин?

      – У меня желудок больной. К тому же я в армии никогда не служил.

      – Обучим. Важно желание. Ну что, писать, что ли?

      – Нет, лучше я работать буду.

      – Что ж, за уши не потянем. Трусов не надо.

      – Карпов?

      – Остаюсь. Если все пойдем по домам, кто же за нас воевать будет, – сердито, с сердцем ответил высокий сухощавый парень.

      – Хорошо. Правильно. Своих сразу видно.

      – Королев?

      – Ревматизм у меня, товарищ командир, и справка есть, – отозвался мой сосед, здоровый парень, комсомолец липовый.

      – Что ж, Ленинград немцу сдавать будем? Здорово! Ладно, и без вас справимся. Вернемся с фронта – расскажем о вас как трусах. Тоже мне – добровольцы.

      – Цыпленков?

      – Остаюсь.

      – Белов?

      – Тоже.

      – Степанов?

      – Честно скажу – трушу я. ‹…›

      Так проходила запись в партизаны. Отсеялось процентов шестьдесят так называемых больных и трусов. Одни жаловались на нервы, сердце, легкие и просто на нутро, другие на зрение, слух, ревматизм, желудок, находились и такие, которые честно признавались в своей трусости. Иные долго колебались. Эти люди были третьего сорта, хуже трусов и «больных», от них можно ожидать, что они и в плен сдадутся, и товарищей продадут. Я на них смотрел с отвращением.

      Смеха было много, когда здоровый детина состроил жалкую гримасу, хватаясь за левый бок, он замогильным голосом причитал и жаловался на невыносимые боли во всей «середке». Да и палить из ружья он, по его словам, не умеет, а работать «дюже любит». Этот экземпляр развеселил бойцов и добавил бодрости в приунывших.

      Отбор закончился. Вышли во двор. Нас, партизан, построили в две шеренги. Напротив, лицом к лицу – симулянтов и трусов. Мы отобрали у них амуницию, оружие, боеприпасы. Они охотно, даже с радостью расстались с тем, чему несколько дней назад радовались. Мало того, они снимали гимнастерки и услужливо предлагали нам СКАЧАТЬ