Историческая преемственность традиций российской цивилизации. Заменательные даты, исследования и новые документы. С. А. Мельников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и изменникам никакой пощады не будет

      Четвертый фактор тот, что оглянешься на Волгу – черт ее переплывет. Это уже чисто географический фактор.

      Были корреспонденты-иностранцы, все допытывались, какие части здесь стояли, где они комплектовались. Спрашивали, что это, сибирские части? Я говорю, ничего подобного – русские, украинцы, узбеки, татары, казахи и т. д. Фактически так и было. Здесь были представители всех национальностей, а не какие-то особые, отборные части, специально созданные для Сталинграда. Конечно, русских было больше, потому что русского населения было больше. Лучше всего дрались у нас русские, потом украинцы и даже узбеки, которые раньше никогда не воевали.

      Правда, первый и второй день плачут, потом сама обстановка заставляет его смотреть на русского, на украинца и с ними вместе бьется и умирает. Высокое политическое сознание было исключительное для бойцов.

      Мы бы там легли, но мы бы не отступили, в крайнем случае пули бы себе в лоб пустили. Такое у нас было решение, что без приказа свыше мы ни в коем случае не уйдем. В этом отношении я со всей ответственностью заявляю, что Военный совет не ушел, а за ним не ушли бы и другие.

      Чувствовалась ли помощь и поддержка Москвы?

      Что значит, когда Н. С. Хрущев позвонит по телефону, а он звонил очень часто. Мы знаем, что такое Н. С. Хрущев – член Политбюро, член ЦК партии, который непосредственно может поговорить с товарищем Сталиным. Он не произносил его имени, но тот факт, что он часто звонит и спрашивает, как дела, как настроение, для нас очень много значило.

      – Ничего, терпеть можно.

      – Хорошо, я надеюсь на вас.

      Еременко приезжал. Он двое суток ко мне переплывал только через Волгу, чтобы поговорить. Волга кипит, горит, и все-таки он ко мне приезжал на каком-нибудь катеришке. Мы с ним старые приятели.

      – Мне товарищ Сталин приказал навестить тебя, посмотреть, как ты живешь, в чем ты нуждаешься.

      В отношении боеприпасов и прочего снабжения плоховато было. Подвоза ни черта нет, снарядов мало. Как дашь в Москву телеграмму – моментально дается ответ и сразу чувствуешь материальную поддержку. Подвоз боеприпасов и снарядов для нас – это было все. Тут была помощь не только морального порядка, но, если что-либо надо прошибить, всегда через Москву. Верно, я редко прибегал к этому делу, но все же прибегал.

      Раненых эвакуировали на ту сторону. «Истекаем кровью, – пишу в Москву, – умирать мы согласны, деремся мы храбро, Сталинград удержим, давайте силы!»

      Дают. Прямо пишут: «КП, мне». «Почему Чуйкова не снабжаете тем-то и тем-то? Направляйте то-то и то-то».

      Мы регулярно получали газеты. Разве бойцу не лестно прочитать, что, начиная с передовицы и кончая последними страницами, центральные газеты «Правда» и «Известия» все время пишут: «Сталинград», «Сталинград».

      Мне главный заместитель начальника Санитарного управления Красной Армии говорил: идет тяжелораненый боец. Его спрашивают: откуда и куда? Раненый ударяет себя в грудь СКАЧАТЬ