Выключить моё видео. Александра Евгеньевна Шалашова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Отчего-то дома стала одеваться и краситься как на работу, не понимаю такого. Ей и в «Zoom» не с кем встретиться…

      – Доброе. Будешь овсяную кашу?

      – Буду. Что-то уже голодная, хотя всего два урока прошло. Ужас.

      – Вы что, не ели ничего с папой?

      – Да как-то нет. Кофе пили.

      – Кофе на голодный желудок – просто прекрасно. У отца и так язва была.

      – Не знала.

      – В армии заработал. Он говорил. Какой-то нутряной жир там в перловку добавляли, мерзость.

      – Только не перед едой давай. Какой ещё нутряной жир – разве есть такое?

      – Сама же просила, чтоб не за едой.

      – Язва, да… Ну так это когда было-то, – сажусь под форточку, на папино место.

      – Там же не лечили. Вот и осталось на всё жизнь.

      Что могло на двадцать пять лет остаться – или сколько лет назад он служил? Двадцать, не меньше. Не могу сосредоточиться и посчитать. А мама уже высыпала в кипящее молоко неполный стакан крупы.

      Я читаю ранний рассказ Булгакова «Красная корона», из двухтомника. И скучно, и страшно, и не по себе: не отступишься, сама ведь спалилась Софии, что я – как это – книжная девочка, что у нас дома книги пока не вынесли, не свалили к мусорке или в железные ящики районных библиотек. Мы с папой, случалось, и наоборот – притаскивали, тщательно оттирали салфетками, но запах мусорного контейнера долго в прихожей стоял; ох мама и орала… И в руки те книжки не брала, брезговала. А мы ничего, читали.

      Но что-то отвыкла в последнее время, потому отвлекаюсь, открываю форточку шире, спрашиваю у мамы, долго ли будет вариться каша. Недолго, пятнадцать минут. Да ещё пять постоит под полотенцем. Мама ненавидит всё, что варится быстро, всё готовое, из кулинарии, – нездоровое, переслащённое, рафинированное. Сколько себя помню, так у нас всё было полезное, даже хлеб с отрубями, что больно царапают язык.

      Почему кажется, что София Александровна хотела сказать что-то ещё, не только про Илью? Подожду, когда у неё закончатся уроки, тогда и спрошу. Можно и написать первой, спросить там, всё ли нормально.

      Будто бы продолжая незаконченное про Илью.

      Жалко, что она им так интересуется, будто лучшим учеником. Ничего ведь особенного.

      Хотя на пробнике ЕГЭ у Ильи и вправду восемьдесят баллов было. Посмеялись – ботанишь, да? – но и позавидовали, знали, что не ботанит, на уроках думает о своём. Может, читает.

      Нам в началке говорили – надо читать много, тогда сами по себе станете грамотными, правила можно будет не учить. А я читаю, читаю, но ошибки есть, и даже София смеётся. «Учавствовала», это как так можно написать было, «учавствовала». А вроде и не специально; вышло так. Иногда задумаешься долго над словом, и оно теряет знакомые очертания, расплывается – появляются и исчезают буквы, дефисы. Так и не знаешь никогда, как правильно. А потом возвращают проверенную тетрадку, красным исчирканную – куда смотрела, о чём думала. Уродские буквы, слипшиеся в одно.

      Читаю рассказ.

      Идёт с кровавым СКАЧАТЬ