Литература (русская литература XX века). 11 класс. Часть 2. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ взгляду на обычного человека, большинство критиков сошлось на том, что поэзия Заболоцкого – сатирическая, высмеивающая «пережитки прошлого» в лице мещан и обывателей. Об антимещанской направленности своего творчества говорил и сам поэт.

      Фамилия Ивановы стала у Заболоцкого нарицательным обозначением мещанина. В рассказах М. Зощенко, пьесах В. Маяковского «Клоп» и «Баня» этот человек получил право слова, и его речь наглядно продемонстрировала ущербность и ограниченность внутреннего мира советского обывателя, его «житейской логики» и «простых человеческих ценностей».

      Вот и стих Н. Заболоцкого – подчеркнуто неуклюж, напоминает графоманскую поэзию с ее корявыми рифмами, ритмическими сбоями, изобилием нелепых образов, парадоксальным сочетанием выспренности, «чувствительности» и грубости. Подчас возникает ощущение, что стихотворения «Столбцов» написаны одним из тех «прочих граждан», о которых писал М. Зощенко. При этом мир обывателя вызывает у автора категорическое неприятие: объясняя название книги «Столбцы», поэт пояснял: «В это слово я вкладываю понятие дисциплины, порядка – всего того, что противостоит стихии мещанства».

      Однако за явной неприязнью Заболоцкого к «новому быту» нельзя не заметить и его восторга перед чувственным многообразием мира: даже этот, неодухотворенный мир обыденности и житейских страстей по-своему многообразен, кипуч и даже притягателен.

      И вот, забыв людей коварство,

      Вступаем мы в иное царство —

      так начинает поэт стихотворение «Рыбная лавка» (1928). Автор тем самым предлагает по-новому взглянуть на привычную реальность, забыть «людей коварство», даже оставить за скобками обличительный пафос или высокие духовные устремления. И в результате мир преображается и открывает свои тайны и подлинные красоты:

      Тут тело розовой севрюги,

      Прекраснейшей из всех севрюг,

      Висело, вытянувши руки,

      Хвостом прицеплено за крюк.

      Под ней кета пылала мясом,

      Угри, подобные колбасам,

      В копченой пышности и лени

      Дымились, подогнув колени,

      И среди них, как желтый клык,

      Сиял на блюде царь-балык.

      Прием олицетворения, уподобления неживого – живому является одним из самых распространенных способов одушевления описываемого мира. Заболоцкий также прибегает здесь к этому приему, но что удивительно – мир рыбного изобилия тем самым не приближается к человеку, наоборот, предстает во всем своем самостоятельном значении и богатстве. Подобное описание не вызывает у читателя сопереживания, но не вызывает и отторжения, неприязни. Оно пробуждает чувство восторга перед изобилием запахов, вкусов, аппетитных форм.

      Впрочем, описание лещей переводит звучание стихотворения в серьезный регистр: возникает тема смерти («…смерть над ними, как торгаш, / Поводит бронзовой острогой»), тема судьбы и жизненного итога (отсюда – образ весов). Оказывается, живые лещи, как и люди, могут быть «объяты бредом, / Галлюцинацией, тоской, / Сомненьем, ревностью, тревогой…», СКАЧАТЬ